Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Нет-нет, просто страсть, страстишка. Он выше этого. – Похоже, королева говорила сама с собой. – Она ему скоро надоест, как все остальные. Бесси Блаунт, ты, а теперь вот Анна.

Я молчала.

– Сколько бы эта чаровница ни старалась, главное для него – не впасть в грех против святой Церкви, я только об этом молюсь: «Господи, не дай ему впасть в грех». А ко мне он вернется.

– Ваше величество, – тихонько начала я, – а если не вернется? Если признают ваш брак недействительным, если он женится на ней? Куда вы пойдете? Есть у вас убежище на случай крайней нужды?

Усталые голубые глаза взглянули на меня, словно королева Екатерина только что меня заметила. Протянула руки, чтобы удобнее было снять с нее платье, повернулась спиной, я заметила раздраженную от власяницы кожу. Ничего не сказала, помнила – она не любит, когда другие это видят.

– Я не готовлюсь к поражению, не желаю так низко падать. Уверена: Бог приведет Генриха обратно и мы снова будем счастливы вместе. Я знаю, моя дочь станет королевой Англии, лучше королевы не найти, уверена. Ее бабка – Изабелла Кастильская, какие тут сомнения, что женщина может править целым государством. Царствование нашей дочери войдет в историю, а король до самой моей смерти останется тем, чем был, когда мы только встретились, – Генрихом Верное Сердце, вот кем.

Она встала и ушла в спальню, служанка, дремавшая у огня, вскочила, взяла у меня платье и чепец королевы.

– Благослови тебя Господь, – сказала Екатерина. – Можешь отпустить всех остальных, пусть отправляются спать, чтобы не опоздать завтра утром на мессу. И ты тоже, Мария, я люблю, когда мои придворные дамы приходят на мессу.

Лето 1530 года

Я скачу по дороге в Хевер, окруженная целой армией слуг, впереди развевается один штандарт семьи Говард, позади другой, а все остальные путники, попадающиеся нам навстречу, жмутся к придорожной канаве. Кругом пыльные изгороди и выгоревшая трава – весна была совсем сухая, все предсказывает плохой год, недолго и до чумы. Но по обеим сторонам дороги уже сложено в стога сладко пахнущее сено, пшеница и рожь поднялись выше колен, наливаются колосья, зеленеют поля хмеля, яблоневые сады роняют лепестки, они, словно снег, покрывают траву под деревьями.

Я не могу сдержаться, напеваю веселую песенку, радуюсь этой скачке по милой Англии, по полям и лугам. Теперь можно забыть про королевский двор и скорее, скорее к детям. Отрядом командует один из приближенных дядюшки, Уильям Стаффорд[25], его лошадь рядом с моей.

– Столько пыли! Как только выберемся подальше от города, прикажу отряду скакать позади.

Я украдкой бросаю на него взгляд. До чего хорош, широкоплечий, честное, открытое лицо. Верно, один из семьи Стаффорд, они вышли из милости, когда король позорной смертью казнил герцога Бекингема. Ясно, мой спутник рожден для большего, чем просто командовать маленьким отрядом слуг.

– Благодарю вас за то, что взялись меня сопровождать. Немалая услуга и мне, и моим детям.

– Ничего нет важнее, чем это. У меня ни жены, ни детей, но были бы – ни за что бы их не оставил.

– Так почему не женитесь?

– Еще не встретил той, что мне бы понравилась, – улыбается он.

Просто вежливая фраза, а в то же время звучит многозначительно. Страшно хочется спросить его, какая, как он думает, женщина ему бы подошла. Глупо быть таким привередливым. Большинство мужчин женятся либо ради жениного приданого, либо ради полезных связей. Но Уильям Стаффорд совсем не кажется глупцом.

Подошло время привала и ужина, он уже рядом с моей лошадкой, готов снять меня с седла. Принял в объятия, подержал минутку крепко-крепко, поставил на землю.

– Голова не кружится? – спросил ласково. – Целый день в седле.

Проводил меня на постоялый двор:

– Надеюсь, найдется что-нибудь на ужин. Обещали поджарить цыпленка, но, сдается мне, будет старый и тощий гусь.

Я расхохоталась: