Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

На него было приятно посмотреть. Столько лет прожить с бесплодной женой – а теперь сама мысль о беременности как живительная влага на поле в августовскую сушь. Они будто притихли, казались друг другу почти незнакомцами. До того страстные спорщики, страстные любовники, они вдруг захотели получше узнать друг друга. Анна часто отдыхала, ее приводила в ужас сама мысль о том, что можно потревожить зарождающееся в глубине тела дитя. Генрих садился рядом, словно его присутствие так же необходимо сейчас, как тогда, когда дело началось. Ему хотелось обнимать ее, все время идти рядом, оберегать от всевозможных усилий.

Он уже столько раз видел, как беременность кончается рыданием женщин и полным разочарованием. Он радовался родившимся детям, горевал, когда их вскорости уносила непостижимая смерть. Ему казалось – беременность Анны его полностью оправдывает. Бог его наказал за то, что он женился на вдове брата. А теперь Бог снял проклятие: его будущая жена, первая настоящая жена, подсказывала легко приспосабливающаяся совесть короля, зачала, когда еще пары-тройки месяцев не прошло. Он обращался с Анной с нежностью и уважением, он торопился принять новый закон, который позволит им наконец пожениться, – новый английский закон в новой Английской церкви.

Свадьба прошла в полной тайне в Уайтхолле, лондонском доме Анны, доме ее покойного врага, кардинала. Двумя свидетелями были двое друзей короля – Генрих Норрис и Томас Хинедж, сопровождал короля Уильям Брертон. Мы с Джорджем выполняли приказание – пусть все считают, что король и Анна ужинают в спальне. Мы решили – лучше всего сделать вид, что ужин на четверых, заказали самые лучшие кушанья, велели подать их в спальне у короля. Двор, наблюдая, как туда несут роскошные блюда, решил, что король затворился с тройкой Болейнов. Какое жалкое мщение – сидеть в кресле Анны, есть с ее тарелки, покуда она выходит замуж за короля Англии. Однако забавно. Сказать по правде, я примерила и ее черную шелковую накидку, раз уж сестры нет поблизости. Джордж поклялся, что она мне ужасно идет.

Весна 1533 года

Еще пара месяцев – и дело сделано. Сам архиепископ Кранмер провел краткое расследование, признал брак королевы Екатерины и Генриха недействительным, не имеющим законной силы, и во всеуслышание объявил Анну, целую вечность прятавшую свой растущий живот, законной женой короля. Королева даже не явилась в суд, где клевета бесчестила ее имя. Надеялась на Рим и не обращала внимания на то, что делается в Англии. Во время объявления приговора я поискала глазами фигуру в красном платье, вдруг решив, довольно глупо кстати, что она – несмирившаяся – может приехать. Нет, она далеко отсюда, пишет письма папе, племяннику, друзьям, заклинает их – продолжайте настаивать на должном рассмотрении дела уважаемыми судьями в Риме.

Но Генрих принял закон, очередной новый закон – все споры в Англии рассматриваются в английских судах. С этого дня запрещается подавать жалобу в Рим. Помню, как сама говорила Генриху – англичане одобрят, что правосудие вершится в английском суде, но такое и в страшном сне не могло присниться: отныне английское правосудие – королевская прихоть, Церковь – королевская казна, а Тайный совет – любимчики Анны и Генриха.

К Пасхе о королеве и думать забыли, будто ее никогда не было. Никто не возражал, когда каменотесы принялись сбивать испанские гранаты со стен, а ведь они тут так долго, что камень стал неровным от непогоды, казалось – они будут вечно. Никто не спрашивал, какой у Екатерины останется титул, теперь, когда в Англии появилась новая королева. О ней вообще не упоминали, словно она умерла позорной смертью и лучше вообще ни о чем не вспоминать.

Анна шатается под тяжестью парадного платья и украшений, бриллианты везде: в волосах, на шлейфе, на подоле платья, на запястьях, на шее. Весь двор к ее услугам, правда без особого восторга.

– Король намеревается провести коронацию в июне, на Троицын день, – говорит мне Джордж.