Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Он поворачивает голову, видит мой туманный взгляд, громко смеется:

– Любовь моя, ты где-то еще, не здесь. Помнишь, мы не могли вернуться в Англию из-за противного ветра. Теперь пришел попутный. Завтра мы отплываем.

– Так что же нам делать? – доходит до меня внезапно.

Он наматывает на руку поводья своей лошади, подходит к моей.

– Поставить паруса, наверное. – Его ладонь под моим сапожком, он легко подбрасывает меня в седло. Все тело ломит – неутоленное желание, день за днем. Двенадцать дней неутоленного желания.

– А потом что? – продолжаю я. – В Гринвиче все будет не так.

– Это уж точно, – легко соглашается он.

– Так где же нам встречаться?

– Придешь на конюшню, там я. А я тебя отыщу в саду. Нам всегда удается встретиться. – Он легко вскакивает на коня, у него-то ноги не дрожат.

Я с трудом подбираю слова:

– Нет, не хочу так.

Уильям, разбирая поводья, слегка нахмурился, выпрямился, потом улыбнулся мне отстраненно:

– Летом отвезу тебя в Хевер.

– До лета еще семь месяцев!

– И то правда.

Я подскакала чуть поближе, не могу поверить – ему что, совершенно все равно?

– Не хочешь больше встречаться каждый день?

– Сама знаешь, как хочу.

– Так как же тогда это устроить?

– Не думаю, что удастся, – чуть насмешливо усмехается он и продолжает ласково: – У Говардов слишком много врагов, кто-нибудь да донесет о твоем легкомысленном поведении. И в свите твоего дядюшки шпионов предостаточно, поймают и меня. Нам повезло, получили двенадцать дней, чудные были дни. Но в Англии ничего такого не предвидится.

Я только вздохнула. Повернула лошадь, теперь солнце греет спину. Волны чуть слышно накатывают на берег, кобыла немножко волнуется, когда у копыт расплескивается вода. Я не могу ее удержать, она мне не повинуется. Я сама себе не повинуюсь.

– Мне не след оставаться на службе у твоего дядюшки. – Уильям удерживает лошадь вровень с моей.

– Что?

– Отправлюсь к себе на ферму, попытаюсь там похозяйничать. Земля меня уже заждалась. Не желаю больше быть при дворе. Не подходит мне эта жизнь. Не люблю подчиняться, не могу прислуживать. Даже такому знаменитому семейству, как твое.

Я выпрямилась. Помогла всегдашняя гордость Говардов. Расправила плечи, подняла подбородок, холодно, прямо как он, произнесла:

– Если вам так угодно.

Он кивнул, позволил коню приотстать. К стенам замка мы подскакали как положено даме и ее сопровождающему. Зачарованные любовники песчаных дюн остались далеко позади. Дама из рода Болейн и конюший Говардов возвратились ко двору. Городские ворота открыты, еще не стемнело, теперь мы бок о бок скачем по булыжным мостовым. Подъемный мост замка опущен. Подъехали прямо к конюшням. Конюхи чистят лошадей, обтирают пучками соломы взмыленные бока. Король и Анна вернулись полчаса назад, их лошадей водят по двору, чтобы немного остыли. Теперь уж точно поговорить не удастся.

Уильям снял меня с седла, и от прикосновения его рук, касания его тела я вдруг почувствовала такое сильное желание, что даже тихонько застонала.

– Что с тобой? Тебе нехорошо?

– Да, – почти прокричала я, – мне нехорошо. Ты знаешь, что мне нехорошо.

На мгновение и он потерял рассудительность, резко притянул к себе.

– Теперь тебе так же плохо, как мне все это время. – Слова грубые, тон страстный. – Так же плохо, как мне – день и ночь, стоило мне только впервые тебя увидеть. Видно, до конца моих дней мне будет так плохо. Подумай об этом, Мария. Пошли за мной. Пошли за мной, когда поймешь, что не можешь без меня жить.

Я вырвала руку, шагнула назад и вот уже иду прочь, слабо надеясь, что он бросится за мной. Но нет. Иду так медленно, что услышала бы даже шепот: позови он меня по имени, и я обернусь. Иду прочь, хотя каждый шаг дается мне с невероятным трудом. Вошла под арку прямо в замок, хотя все мое тело криком кричит – только бы остаться с ним.