Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Принц? – Анна задыхается, голос охрип от крика. – Это принц Эдуард Генрих!

– Девочка! – бодро объявляет повитуха.

Анна всем весом сползает мне на руки, я слышу собственный шепот:

– Боже, только не это!

– Девочка, – повторяет повитуха. – Крепкая, здоровая.

Уверенный голос повитухи словно призывает смириться с разочарованием.

На секунду мне кажется – Анна сейчас лишится чувств. Она бледна как смерть. Я укладываю ее на подушки, убираю волосы с потного лба. Девочка!

– Живой ребенок – это уже неплохо, – говорю я, сама борясь с отчаянием.

Повитуха запеленывает ребенка, качает. Мы с Анной одновременно поворачиваем голову, услышав тонкий, пронзительный плач.

– Девочка! – В голосе Анны ужас. – Что нам толку от девчонки?

Джордж сказал то же самое, когда узнал. Дядя Говард громко выругался и назвал меня бестолковой клячей, а Анну – глупой шлюхой, когда я сообщила ему новости. Все будущее семьи зависело от этой маленькой случайности: роди Анна мальчика, мы навсегда стали бы самым могущественным кланом в Англии, опорой трона. Но она родила девочку.

Генрих, непредсказуемый, как истинный король, жаловаться не стал. Взял ребенка на колени, похвалил голубые глаза, крепкое тельце. Полюбовался маленькими ручками, кулачками в ямочках, крошечными совершенными ноготками. Сказал Анне – мальчик будет в следующий раз, а пока он рад, что в доме появилась еще одна принцесса, тем более такая чудесная. Приказал приписать «-есса» в заготовленных письмах, объявляющих о рождении принца, чтобы сообщить королю Франции и императору Испании – у английского короля родилась дочь. Стиснул зубы, постарался не думать, о чем будут судачить во всех королевских домах Европы. Над Англией будут смеяться – пройти через такие потрясения, чтобы заполучить девчонку? Сегодня вечером я просто восхищалась им – он заключил мою сестру в объятия, поцеловал в волосы, назвал своей любимой. Я его понимала – он слишком горд, чтобы показать, как сильно разочарован. Пусть он тщеславен и капризен, но, несмотря на это – а может быть, именно поэтому, – он великий король.

Я вернулась в свою спальню после тридцати шести часов без сна; слова гнева и отчаяния, произнесенные отцом, дядей, братом, все еще звенели в ушах. Уильям уже был там, а на столике возле камина стояли тарелка с мясным пирогом и кувшин эля.

– Я подумал, ты не откажешься поесть, – сказал он вместо приветствия.

Я упала к нему в объятия, спрятала лицо у него на груди, даже запах его рубашки уже утешает.

– О Уильям!

– Неприятности?

– Все так злы, Анна в отчаянии, никто даже не взглянул на ребенка, кроме короля, да и он только пару минут подержал дочь на руках. Все так ужасно! Господи, если бы только она родила мальчика!

Он похлопал меня по спине:

– Тише, милая. Все образуется. Они родят еще ребенка, в следующий раз будет мальчик.

– Еще год, пока Анна забудет о своих страхах, еще год, пока я смогу от нее избавиться.

Он усадил меня за стол, вложил в руку ложку:

– Поешь. Завтра все покажется не таким страшным.

– Где Мадж? – Я опасливо оглянулась на дверь.

– Пьянствует в большом зале. Столько всего наготовлено, чтобы отпраздновать рождение принца, придется все это съесть. Ее еще долго не будет.

Я кивнула, приступая к предложенному ужину. Когда доела, он потянул меня на кровать, начал целовать ухо, шею, веки, нежно-нежно, чтобы я позабыла и об Анне, и о нежеланной новорожденной девочке. Крепко обнял, я замерла в его объятиях да так и заснула, одетая, поверх покрывала, разрываясь между сном и желанием, и мне снилось, что мы занимаемся любовью, а он обнимал и ласкал меня всю ночь напролет.