Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Так мы провели всю ночь – тесно прижавшись друг к другу, как бродяги, прячущиеся в страхе от сторожа. С первым знаком зари я тихонько встала. Спустилась на конюшню, бросила камешек в окно, туда, где спали конюхи. Один из парней вышел, я велела ему седлать мою лошадь. Когда вывел лошадь Екатерины, остановился и покачал головой – лошадка потеряла подкову.

– Что?

– Мне надо ее к кузнецу отвести.

– Когда будет готова?

– Кузница еще не отперта.

– Скажи ему, чтобы отпер поскорее.

– Госпожа, там еще огонь не разведен. Надо его разбудить, он огонь разведет, тогда сможет лошадь подковать.

Я не сдержала бранного слова, отвернулась.

– Госпожа, возьмите другую лошадь.

Я покачала головой. Скакать нам долго, а Екатерина не такая искусная наездница, чтобы справиться с новой лошадью.

– Нет, мы подождем, покуда подкуют кобылу. Отведи ее к кузнецу, разбуди его, пусть сделает. Потом найдешь меня, скажешь тихо, что все готово. И не трезвонь об этом по всему замку. – Я тревожно взглянула на еще темные окна дворца. – Не хочу, чтобы весь свет знал, что я собралась на прогулку.

Он смахнул прядь волос со лба, протянул руку ладонью вверх, монета скользнула из моего кармана в его грязные пальцы.

– Получишь еще, когда все сделаешь.

Я вернулась во дворец. Часовой у двери вскинул сонные глаза – куда это я ходила так рано. Я знала, он доложит кому следует – секретарю Кромвелю, а может, дядюшке. А то и сэру Джону Сеймуру, он теперь большая величина, у него тоже небось завелись осведомители.

Помедлила на ступеньках. Как хочется пойти к Екатерине, она, наверное, еще сладко спит в моей огромной постели. Нет, под дверью покоев королевы мерцает свет. Мне надо туда, я должна закончить ночное бдение с ними. Часовой отступил. Я открыла дверь, проскользнула в комнату.

Они так и не ложились, сидят щека к щеке у камина, тихо шепчутся, как пара голубков в голубятне, повернулись на скрип двери.

– Не уехала? – спросила Анна.

– Нет, надо подковать лошадь Екатерины.

– А поедешь? – Голос брата.

– Как только кобылу подкуют. Послала парня к кузнецу, он мне скажет, когда будет готово.

Села рядом с ними у камина, гляжу на пламя. Теперь все трое сидим лицом к камину, следим за язычками пламени.

– Хотелось бы мне тут остаться навсегда, – мечтательно протянула Анна.

– Да? – удивилась я. – Мне кажется, хуже в жизни не бывает. Хорошо бы эта ночь и не начиналась. Лучше всего – заснуть, проснуться и узнать, что все только сон.

Улыбка брата мрачнее некуда.

– Значит, ты не так уж боишься завтрашнего дня. Если бы ты его страшилась, как мы, тоже желала бы вечно длящейся ночи.

Но, несмотря на их желание, становилось все светлее и светлее. Было слышно, что в парадном зале уже возятся слуги, служанки позвякивают ведерками с растопкой – пора зажигать камины в покоях королевы. За ними тянутся другие – с тряпками и щетками, протереть столы. Наступает новый день.

Анна поднялась с коврика, в лице ни кровинки, на щеках зола, как будто она в церкви и сегодня пепельная среда.

– Прими ванну, – посоветовал брат, – еще совсем рано. Прикажи подать побольше горячей воды. Вымой голову. Будет легче.

Она улыбнулась – слишком простое лечебное средство, но покорно кивнула. Джордж крепко ее поцеловал.

– До встречи на мессе, – пообещал он и вышел из комнаты.

Больше мы его на свободе не видели.

На мессе Джордж не появился. Анна и я, розовые после ванны, чуть более уверенные в себе, ищем брата взглядом, его нигде нет. Сэр Фрэнсис не знает, где он, ничего не знает и сэр Уильям Брертон. Генрих Норрис еще не вернулся из Лондона. Никто ничего не знает – даже в чем обвиняют Марка Смитона. Страх снова придавил нас, сгустился, словно облака, нависшие над дворцовыми крышами.

Я послала весточку кормилице, велела ей быть наготове, мы попытаемся выехать через час.