Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Наш брак был проклят. В этом-то все и дело. Проклят с самого начала.

Я подавила невольное возражение.

– Она жена моего брата. Не должен я был на ней жениться, меня отговаривали, но я был молод и упрям. И я поверил ее клятвам, поверил, что брат ни разу не спал с ней.

Я чуть было не сказала, что королева не способна на ложь, но вовремя вспомнила о наших честолюбивых планах и промолчала.

– Нельзя было мне жениться на ней, – повторял он снова и снова, лицо сморщилось – вот-вот заплачет, как мальчишка.

Он протянул ко мне руки, и я поспешила к кровати, чтобы поддержать его.

– Боже мой, ты видишь, Мария, как я наказан? У нас двое детей, и один из них мальчик, и у Бесси тоже внебрачный сын, но некому унаследовать мой трон, разве только у Генриха найдется мужество и сноровка завоевать его с боем. А принцесса Мария? Если она займет трон и сумеет его удержать, Англии придется выносить любого мужа, за которого я ее выдам. О боже, как я наказан за грехи испанки! Как я обманут! И все из-за нее!

Я почувствовала его слезы на моей щеке, прижала к себе, убаюкивая, как ребенка.

– Еще есть время, – шептала я. – Вы еще молоды и полны сил. Если королева освободит вас, у вас еще родится наследник.

Но король был безутешен. Он рыдал как ребенок, и я укачивала его, не пытаясь больше в чем-то убедить, просто ласкала, гладила и шептала: «Тиши, тише, не надо плакать», пока поток слез не иссяк. Он заснул у меня в объятиях – ресницы мокры от слез, уголки пунцовых губ опущены.

Я опять не спала. Голова короля тяжело покоилась у меня на коленях, я обнимала его за плечи и изо всех сил старалась не пошевелиться. Мне было о чем подумать. Впервые я услышала об угрозе для королевы не от членов моей семейки. Раз такое говорит король – она действительно в опасности.

Генрих пошевелился только перед рассветом. Потянул меня в постель, взял быстро, не открывая глаз, и снова задремал. Его разбудило только появление в спальне слуги с горячей водой для мытья да пажа, который пришел помешать огонь в камине. Я задернула вокруг нас полог, накинула платье и сунула ноги в туфли на каблуках.

– Поедешь со мной на охоту? – спросил Генрих.

Я выпрямила занемевшую спину, как будто не я держала тяжесть его тела всю ночь напролет, как будто не у меня все болело.

– О да, – выдохнула я восхищенно.

– После мессы. – Он кивком отпустил меня.

Я вышла. Джордж ждал в прихожей, стойкий, как всегда, раскачивал золоченый футлярчик, набитый травами, втягивал носом запах. Взглянул мне в лицо:

– Неприятности?

– Не у нас.

– Вот и хорошо. А у кого? – бодро спросил брат, взял меня под ручку и повел через комнату и дальше, вниз по ступенькам в большой зал.

– Сможешь сохранить тайну?

На лице нет уверенности.

– Скажи, в чем дело, чтобы я мог судить.

– Думаешь, я полная дура?

Джордж выдал самую обаятельную из своих улыбок:

– Иногда так и думаю. Скажи же, в чем дело.

– Это Генрих. Он рыдал ночью, потому что проклят Богом и не имеет сына.

Джордж резко остановился:

– Проклят? Он сказал «проклят»?

Я кивнула:

– Думает, Бог наказал его за женитьбу на вдове брата.

Лицо брата озарилось чистейшим наслаждением.

– Пойдем скорее! – Он потащил меня вниз, в старую часть дворца.

– Я не одета!

– Не важно, мы идем к дяде Говарду.

– Зачем?

– Король там, куда мы и хотели его привести. Наконец-то!

– Мы хотели, чтобы он считал себя проклятым?

– Боже милостивый, конечно.

– Зачем?

Я остановилась и попыталась вытащить руку у него из-под локтя, но брат крепко держал меня и тащил вперед.

– Ты и вправду дура, – просто сказал он и забарабанил в дядюшкину дверь.

Дверь приоткрылась.

– Надеюсь, что-нибудь важное? – спросил дядя подчеркнуто вежливо, когда увидел нас. – Входите.

Джордж втолкнул меня внутрь и закрыл дверь.