Миллиардер под прикрытием - Эшенден Джеки

У нее был доступ к информации, в которой он нуждался, и, если он не собирался угрожать ей, он должен был найти другой способ получить информацию. Если бы она хотела его, это, конечно, дало бы ему рычаг, который он мог бы потянуть. Это означало бы лгать ей, притворяться, что она ему нравится, но у него не было выбора. Ему нужна была информация.

В любом случае, твоя дружба с ней не настоящая. Ты делал это для папы, помнишь?

В груди шевельнулось еще больше неприятных ощущений. Похожих на отрицание. Ему захотелось зарычать. Конечно, она ему нравилась, и он не хотел причинять ей боль, но у него была цель, и ничто не могло помешать. У него не было места для таких нежных эмоций, как сожаление и отрицание.

В любом случае, черт возьми, он был двойным агентом, а лгать - это то, что делают двойные агенты. Значит, использовать ее реакцию на него, чтобы получить от нее больше информации, не хуже, чем он уже сделал, верно?

Что-то нашептывало ему, что хуже, но он не мог позволить себе слушать этот голос.

Быть морским котиком означало игнорировать кучу неудобного дерьма, как умственного, так и физического. И он не пережил бы тренировки, если бы был киской, которая позволяла чему-то добраться до него. Черт возьми, нет, он выжил, потому что у него было все, что нужно. Правильный материал, выносливость, умственная стойкость или любое другое дерьмо, которое вы бы пожелали. У него была миссия, и для него, и для его отца цель оправдывала любые средства.

Она бросила на него быстрый взгляд, как будто боялась смотреть на него слишком долго.

- Эти татуировки, - сказала она, задыхаясь. - Когда ты их сделал?

Значит, ей понравились татуировки. Ну, женщинам часто они нравились, а он был достаточно бесстыден, чтобы наслаждаться вниманием. Особенно когда они предлагали лизать их.

Он посмотрел на чернила на груди и руках.

- За многие годы. Некоторые на заданиях, некоторые на базе, - он встретил ее пристальный взгляд и выдержал его. - Они тебе нравятся?

Она покраснела еще сильнее и отвела взгляд, заправляя прядь волос за ухо, чтобы они не лезли в глаза, и откашлялась.

- Они очень милые.

Хммм. Интересно. Они ей более чем нравились, это было ясно. Хорошо. Он мог бы использовать это, если бы собирался идти вперед с планом, который уже был в значительной степени заключен в его голове.

Медовая ловушка. И мед – это он сам.

- В любом случае, - продолжала она, неловко сложив руки на животе. - Дверь в коридор заперта, и я не могу ее открыть. И мне действительно нужно вернуться домой. Так что, если мы закончили здесь...?

Правильно, например, играть в эти игры. Рассказать ей правду о своей миссии было невозможным, поэтому ему пришлось придумать, как удержать ее здесь, чтобы не отпугнуть и дать ему время осуществить этот план соблазнения.

Может быть, сказать ей, что «это не свидание» было ошибкой.

Он одарил ее одной из своих легких, непринужденных улыбок, от которой обычно цыпочки млели, и бросил свою термомайку на кровать рядом с собой.

- Должно быть, с дверью что-то не так. Я взгляну, в чем дело, через секунду. Но, эй, куда спешить? - ее взгляд вернулся к нему, и он снова задержал его, убедившись, что улыбка прочно приклеилась к его лицу. - Не хочешь присесть и поговорить?

* * *

Он улыбался ей. Впервые с тех пор, как он поднял ее с кровати и вынес из окна, он улыбнулся ей. И Боже... это была та же восхитительная, ленивая, сексуальная улыбка, которую она помнила много лет назад. Словно восход солнца медленно ползет над горизонтом, прогоняя тени и обещая тепло.

Боже милостивый! Ты безнадежна.

О да, так и есть. Полностью. Ее бедное сердце снова и снова билось в груди, и она ничего не могла с этим поделать. Особенно сейчас, когда на нем не было ничего, кроме джинсов, скульптурных мышц, загорелой кожи и татуировок.

Он был воином. Раздетый он был как бог.