Миллиардер под прикрытием - Эшенден Джеки

Такой требовательный. Не было никаких причин любить его, но она любила. Ей хотелось продолжать дразнить его, использовать свою неожиданную власть над ним. Заставить его гореть, заставить его страдать.

- Презерватив, - пробормотала она, двигая рукой, затем откинулась на него, прижимаясь изгибом своей попки к твердому жару его члена.

Он грубо выругался, и она почувствовала, как он пошевелился, а его дикое дыхание коснулось ее волос. Он, должно быть, достал откуда-то презерватив, возможно, из заднего кармана, потому что она услышала шорох фольги, а затем, секунду спустя, его руки были прижаты к ее бедрам.

- Приподнимись, - хрипло приказал он.

Но она еще не закончила. Она прижалась к нему, двигая тазом так, чтобы чувствовать, как его член трется о ее лоно, отдавая ему тепло и гладкость ее плоти, но не более того.

- Скажи, пожалуйста.

Еще один рык вырвался из его груди, и он крепче сжал ее.

- Ты чертова дразнилка…

- Скажи это, - потребовала она, прижимаясь к нему и дрожа, когда ее пронзило резким электрическим током.

Он застонал.

- Господи Иисусе, детка. Ты меня убьешь. Пожалуйста.

Это слово было резким и грубым, но оно заставило все внутри нее сжаться.

Она наклонилась вперед, положила руки на стол перед собой, приподнялась, головка его члена уперлась в ее вход. И на этот раз они застонали вместе, когда она скользнула на него, ее и без того нежная плоть горела огнем, когда она растягивалась, чтобы принять его.

Он начал двигаться почти сразу же, и она обнаружила, что вцепилась в стол, пытаясь хоть за что-то ухватиться, пока он входил и выходил из сильно и глубоко. Она тоже попыталась двигаться на нем, чтобы задать свой собственный ритм, но было ясно, что момент ее власти закончился.

Его большие, теплые руки были прижаты к обнаженной коже ее бедер, удерживая ее абсолютно неподвижно, так что она ничего не могла сделать, кроме как взять все, что он мог дать ей.

Он начал говорить грубые, грязные слова, которые заставили ее вздрогнуть. От этого ей захотелось повернуться к нему лицом, оседлать его, прижаться к нему всем телом, чтобы получить хоть какое-то удовлетворение.

Но он явно намеревался наказать ее за то, что она заставила его ждать, потому что он обнял ее одной сильной рукой за талию и прижал к своему горячему телу. Прижимая ее к себе, он начал входить в нее еще сильнее. Более глубоко.

Она извивалась, потому что ей было так хорошо, но она нуждалась в большем трении. Жаждала этого. И на этот раз уже было слышно ее тяжелое дыхание, ее «пожалуйста», попытка двигаться на нем, горячая, беспокойная и болезненная.

Он снова прижался губами к ее уху, его горячие, эротичные, грязные слова, что он шептал ей, послали мурашки по ее коже, и ей пришлось закрыть глаза. Это было слишком много для нее.

Но бежать было некуда. Он замедлился, так что она могла чувствовать каждый дюйм этого длинного, твердого члена внутри нее, глубокое скольжение, когда он входил в нее, и сопротивление, когда он выходил.

Она не могла пошевелиться. Задыхаясь и дрожа в его объятьях. И как раз в тот момент, когда она подумала, что он собирается подвергнуть ее последнему наказанию, не позволив ей кончить, он взял ее руку и провел ею вниз между ее бедер, туда, где они были соединены. Затем он прижал ее пальцы к ее клитору.

- Потрогай себя, детка, - приказал он. - Я хочу, чтобы ты кончила на мой член.

Отчаянно, даже не колеблясь, Оливия сделала именно то, что он ей сказал, поглаживала себя, пока он входил в нее, ее рот открылся в крике, когда оргазм собрался внутри нее, и сокрушительное удовольствие взорвалось в дикой вспышке яркого белого света за закрытыми веками.

- Хорошая девочка, - услышала она его шепот.

Затем обе его руки легли ей на бедра, поднимая ее вверх и опуская обратно, снова и снова, пока его грязные слова не превратились в бессловесный рев, и его массивное тело не напряглось под ней.