Борьба - Дженнифер Арментроут (2019)

Неожиданно мне показалось, что его слова хлестнули меня кнутом. Это длилось всего несколько секунд, а затем я отбросила боль, как делала много раз в прошлом, когда думала о своем отце. О том, где он находится и почему он не был частью моей жизни.

Во время наших встреч с Аполлоном случались моменты, когда я испытывала желание броситься к нему. Я лишь хотела, чтобы он обнял меня так, как обнимал Алекс ее отец, когда они встретились в Ковенанте. Мне хотелось, чтобы Аполлон поговорил со мной так, как говорил он с Алекс и Эйденом.

Но сейчас я жаждала только одного — ударить его и посильнее.

Меня переполнил гнев, заглушивший усталость и боль в руке.

— Откуда тебе знать, как говорит ребенок, бьющийся в истерике? Ты что ли часто проводил время с детьми, чтобы об этом рассуждать? Ты ведь не присутствовал ни при одной из моих истерик. Или на моих днях рождения. Или на праздниках. Или во время любого из сотни случаев, когда у моей мамы случалось обострение, а я до смерти боялась, что она может случайно пораниться.

Мои слова попали точно в цель. Я поняла это, потому что комната внезапно будто наэлектризовалась. Алекс и Эйден беспокойно заерзали на месте, и у меня появилось чувство, что Люк прожигает мою спину взглядом.

— Думаешь, я этого хотел? — спросил Аполлон. — Что я сам решил не быть с тобой рядом?

— Даже сейчас, при разговоре, ты предпочитаешь не смотреть на меня, поэтому да — я думаю, ты сам решил не быть рядом со мной.

Аполлон развернулся с такой скоростью, что я едва заметила его движение. Прочитать эмоции на его лице было сложно. Да я и не хотела.

Опередив его, я заговорила первой:

— Когда ты появляешься, то почти не разговариваешь со мной. Черт возьми, да ты, похоже, ребят больше рад видеть, чем меня, свою дочь. — Я указала на Алекс и Эйдена, стоявших по ту сторону разлома. Не знаю, что именно выбило меня из колеи. В тот момент это могло быть что угодно, ведь мою душу переполняла глубокая печаль. — Ты даже не рассказываешь мне о моей матери. И всегда исчезаешь, прежде чем я успеваю что-нибудь спросить.

Грудь Аполлона тяжело вздымалась и опускалась, его широкие плечи распрямились.

— Иногда лучше пресечь вопрос, что приведет к ответу, который ты не захотела бы услышать или узнать. — На его лице вдруг промелькнуло сожаление, а внутри меня все заледенело и застыло. Даже сердце.

— Зачем ты так говоришь?

Аполлон отвел взгляд, и я… Я поняла. Я просто знала. Мое сердце упало куда-то в пятки, а в груди словно разверзлась пропасть.

— Я хочу увидеть маму. Сейчас.

— Это невозможно, — тихо ответил он.

Я сделала вдох, а затем еще один, но это не помогло избавиться от охватившего меня тревожного чувства.

— Потому что она на Олимпе, да? И мне нельзя туда входить?

Аполлон, мой отец, ничего не ответил.

Стоявшие за его спиной Алекс и Эйден стали какими-то размытыми.

— Ты же об этом твердил мне все время. Что она в безопасности на Олимпе. Поэтому я хочу увидеть ее.

— Джозефина…

— Я хочу увидеть свою маму, — снова сказала я, медленно и раздельно, на случай, если он не понял мою просьбу.

— Ты не сможешь. — Его голос был таким же напряженным, как и выражение его лица.

— Если ты не перенесешь меня к маме, я пойду сама.

В его ярко-синих глазах появилось удивление.

— Я знаю, где проход на Олимп, — заявила я. А затем решила немного приукрасить, ведь я не знала, пропустит ли меня Медуза и удастся ли мне пройти мимо нее. — Я могу и пройду через те ворота.

Спустя мгновение Аполлон стоял прямо передо мной.

— Ты должна понимать: я сказал тебе то, что сказал, поскольку в то время это казалось лучшим вариантом. Ты только-только узнала, что ты моя дочь и что за тобой охотится Титан. Едва успела осознать, что твоих бабушку и дедушку убили. Я выбрал другие слова, поскольку думал, что ты не сможешь вынести правду.