Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

– Тебя ведь Белиндой зовут?

Тишина в ответ.

Опустившаяся на корточки Лин осматривала щеколды балконных дверей.

Надежные? Пинка не выдержат, но от пинка рассыплется и стекло… Отмычками не вскрыть – только если вырезать или выставить одну из ячеек…

Ивар не отступал.

– И что, прямо хорошо дерешься?

Поднявшись и отряхнув руки, она посмотрела на него таким же пустым взглядом, как до того на шкафчики на стене и на свисающий с потолка почти до самого обеденного стола плафон.

Вечером Роштайн разжег огонь в камине, уселся в кресло напротив и принялся читать; Лин, переодевшись в униформу горничной, скучала на стуле в углу – следила за обстановкой.

Сначала Иан действительно читал – его макушка надолго замирала; шуршали переворачиваемые страницы. Минут через сорок они шуршать перестали, а макушка нетерпеливо запрыгала.

Но Иан продолжал сидеть. Так протекли очередные долгие двенадцать минут – часы в холле мягким звоном оповестили о наступлении девяти часов вечера.

Спустя еще десять минут хозяин дома не выдержал, повернулся к Лин с просительным выражением в глазах:

– Простите, я знаю, что Вам не хотелось бы за мной целый день бегать, но можно мне отлучиться в туалет?

Белинда аж подпрыгнула от удивления:

– Конечно.

– Просто… Вам туда-сюда…

– Мистер Роштайн…

– Иан.

– Иан, никаких проблем. У меня достаточно натренированные ноги, чтобы пробежать за Вами километров тридцать и не устать.

– Тогда я… схожу?

Когда он на скорости бросился к ближайшему туалету, пропала даже его хромота.

Она стояла неподалеку от уборной. Слышала, как шуршала ткань рубахи, как звякнула пряжка ремня… А после – тишина. По всей видимости Роштайн боялся смутить гостью непристойными звуками и оттого «целился» по борту унитаза, чтобы беззвучно.

Ей стало смешно.

И точно – спустя минуту звук смываемой воды, после включенный над раковиной кран.

Из туалета хозяин дома показался с лицом куда более спокойным, нежели до того. Благодушно спросил, стараясь скрыть стеснение:

– А Вы правда могли бы пробежать тридцать километров?

– Правда.

Но Белинда думала о другом: «А что случится, если он попытается тихо пернуть? Случится конфуз…» Ей бы объяснить ему, чтобы не сдерживался – все в этой жизни пердят, все люди-человеки…

Но Иан к тому времени уже вернулся на диван и с облегчением вновь взялся за чтение.

В тот вечер завести разговор на «конфузную» тему она так и не решилась.

* * *

Ее ночь в плане сна оказалась дырявой, как прогрызенный мышами сыр: пробуждения, пробуждения, пробуждения… Сказалось волнение: спит ли человек в соседней спальне, ровно ли дышит, не слышится ли неожиданный и тихий скрип половиц в коридоре?

Слишком медленно и в то же время слишком быстро настал для Белинды рассвет.

Профессор отбыл на работу; спустя сорок минут лязгнули тяжелые кованые ворота – вернулся Ивар.

Его она попросила коротко – имела на то право:

– Отвези меня пока домой.

И ленивый солдат, только что усевшийся почитать перед погасшим камином свежую газету, вздохнул, нехотя поднялся, вышел наружу и завел машину.

В собственном дворе мимо спортивных снарядов и купели она протащила себя волоком – нельзя! Неумно трудить мышцы перед боевой тренировкой – не успеют к вечеру восстановиться, – и потому тебе ни отжиманий, ни прыжков, ни приседаний.

А вот бег – да. Он всегда помогал очистить голову.

(Calogero – La baiser sans prenom)

Вчера у Белинды в животе был один узел. А сегодня как будто заплетенный за ночь на всю длину и скрученный в кольцо корабельный канат. Ей нужны правильные слова, нужна речь…

Она даже не стала переобуваться – как явилась сюда в стареньких кроссовках, так в них и побежала.