Шоковая терапия - Ирина Градова (2011)

– Вот именно. Конечно, необходимо признать, что мы получаем и прекрасные медикаменты, по поводу которых никаких нареканий нет и быть не может. Более того, все мы в курсе, что «безопасных» лекарств не бывает, все они, в той или иной степени, являясь химическими соединениями, влияют на деятельность организма, на обменные процессы и так далее.

– Как говорится, одно лечим, другое калечим, – поддакнул Павел.

– Однако существуют также и препараты, необходимость применения которых выглядит делом весьма спорным. Кроме того, количество побочных эффектов и степень их серьезности также имеют огромное значение. Не секрет, что на наш рынок сейчас хлынуло большое количество препаратов, которые либо уже запрещены в большинстве стран Европы и Америки, либо там в данный момент идут горячие дебаты по этому поводу. И вот под шумок они перекочевывают туда, где царит полная неразбериха не столько даже с законами, связанными со здравоохранением, сколько с их соблюдением…

– То есть к нам, в Россию, – закончил его мысль Никита.

– Правильно. В России никто не может точно сказать, сколько человек на самом деле пали жертвой лекарственной терапии. Дело в том, что у умерших так называемой «естественной» смертью не берут кровь для исследования. Таким образом, если виною гибели человека стали именно лекарства, узнать об этом практически невозможно!

– Ты думаешь, Татьяна Донская находилась под воздействием психотропных препаратов, когда… – Антонина не закончила фразу, но этого и не требовалось.

– Скажем так: подобного варианта я не исключаю. В любом случае сейчас это все равно не удалось бы доказать, даже если бы мы получили ордер на эксгумацию. Скорее всего, по прошествии столь длительного времени в тканях Донской уже вряд ли возможно обнаружить следы медикаментов. С другой стороны, руководству «Соснового рая» этот расклад более чем невыгоден, ведь они в итоге получили бы чуть ли не обвинение в убийстве двух человек.

– Двух? – переспросила я.

– Геннадия – если Донская и в самом деле находилась под воздействием лекарств, когда убила его, – и самой певицы, если ее самоубийство явилось результатом этого воздействия.

– Слишком много «если», – пробубнил Леонид.

– Верно, – согласился Лицкявичус. – Именно поэтому наше расследование все еще далеко от завершения.

– Погодите! – вдруг сказала Вика. – Что за препараты мы вообще-то обсуждаем? Моя мама, к примеру, уже лет десять не обходится без снотворного, а вы говорите мне, что это опасно для жизни?!

– Ты же биолог, Вика, – неодобрительно покачал головой Лицкявичус. – Должна сама понимать!

– Нет, она права, – поддержала я девушку. – Дело в том, что психотропные препараты, как и антибиотики, сейчас воспринимаются в обществе как панацея «от всего». Практически любой врач, видя, что у пациента поднимается температура, ничтоже сумняшеся прописывает ему антибиотик. Никто не скажет больному, что такая «терапия» со временем может привести к привыканию. Если впоследствии человек, чей организм многократно подвергался отравлению различными группами антибиотиков, вновь серьезно заболеет, то вылечить его будет практически невозможно!

– А ведь для того, чтобы сбить температуру, достаточно, к примеру, обложить пациента льдом, – покачивая головой, заметил Павел. – Только гораздо проще всадить ему укольчик – и «вылечить».

– Да, на тот момент – вылечить, – возразила я, – но что потом?

– Да кому интересны последствия! – отмахнулся Никита. – В следующий раз больной попадет к другому врачу, и лечение станет уже его головной болью. Так и живем.

– Думаю, Паша, – сказал Лицкявичус, когда мы наконец прекратили обсуждение, – тебе стоит немного нас просветить. Понятно, что, так как все мы медики…

– Не все! – воскликнула Вика. – Я почти ничего не понимаю!

– И по этой причине – тоже, – продолжил Андрей, – так что давайте послушаем специалиста-психиатра.