Заповедное место - Фред Варгас (2011)

— Но ведь это ваш дядя, майор. Мы же не можем оставить его в брюхе у медведя.

XXII

Положив ноги на кирпичную закраину камина, Адамберг дремал у погасшего огня. Он засунул указательный палец в правое ухо. Это не помогало, он отчетливо слышал шум, похожий на негромкий писк, какой издает линия высокого напряжения. От этого страдал его слух, что было особенно опасно в сочетании с его всегдашней рассеянностью: в конце концов он мог оказаться отрезанным от внешнего мира, словно летучая мышь, у которой не функционирует радар. Комиссар ждал, когда Данглар возьмется за дело. Сейчас он наверняка уже надел свой вечерний костюм, рабочую одежду отца-шахтера, резко контрастирующую с элегантной одеждой, какую майор носил днем. Адамберг четко представлял себе эту картину: Данглар в комбинезоне сидит сгорбившись за письменным столом и ругает его, комиссара.

Данглар изучал слово, написанное кириллицей в письме Воделя, и ворчал, на все лады понося своего начальника, который не проявил ни малейшего интереса к хайгетским ногам в тот момент, когда его, Данглара, эти ноги занимали очень сильно. И вот теперь, когда он уже решил оставить их в покое, Адамберг вдруг надумал к ним вернуться. И сообщил об этом в своей обычной манере — без всяких объяснений, внезапно и туманно, что выводило из равновесия защитный механизм Данглара. И более того — угрожало его душевному равновесию, если бы вдруг выяснилось, что Адамберг был прав.

А такую возможность не следует исключать, признавал Данглар, раскладывая на столе те немногие документы, которые остались у него от дяди, Славка Молдована. Разумеется, нельзя допустить, чтобы такой человек исчез в медвежьем брюхе. Надо что-то делать. Данглар покачал головой: он всегда раздражался, если выражения из лексикона Адамберга проникали в его собственный. Он любил дядю Славко, который целыми днями рассказывал ему невероятные истории, который прикладывал палец к его губам, что означало: это наш с тобой секрет. Палец пахнул трубочным табаком. Данглару казалось, что дядя был создан специально для него, что единственное предназначение этого человека — дружить с ним и развлекать его. Славко Молдован никогда не уставал или, быть может, умел скрывать усталость. С его помощью мальчик переносился в необыкновенную жизнь, веселую и пугающую, начиненную всевозможными тайнами и полезными сведениями. Дядя Славко открыл для него окно в мир, показал новые горизонты. Когда в доме появлялся дядя Славко, юный Адриен Данглар ходил за ним хвостом, за ним и за его туфлями, на которых были красные помпоны, окаймленные золотым шитьем. Иногда по вечерам Славко подновлял шитье. За туфлями надо было ухаживать, ведь Славко, по обычаю своей деревни, надевал их в праздничные дни. Адриен помогал дяде, разглаживал и вдевал в иголку золотую нить. Иначе говоря, он прекрасно знал эти туфли, помпоны от которых, к его негодованию, обнаружились на чудовищной выставке в Хайгете. Впрочем — и Данглар всей душой на это надеялся, — помпоны могли принадлежать какому-нибудь другому жителю деревни. Тем временем расследование помощника суперинтенданта Рэдстока успешно продвигалось. Судя по всему, преступник проникал в морг или в ритуальный зал, куда перед погребением приносили гроб с покойником, изымал свой фетиш — ступни, а затем снова завинчивал гроб. Обнаруженные ноги были вымыты, ногти на них подстрижены. Однако если этот необычный коллекционер был англичанином или французом, как к нему могли попасть ноги серба? Предположим, он побывал в той деревне — но там бы сразу приметили чужака. А может, он из местных?