Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова (2012)

В памяти вспыхнули, как неоновая вывеска, слова Жорика: «Он там кровью умывается».

– Нет, мы не били его.

– Совсем?

– Абсолютно.

– Откуда у вас взялось кольцо с бриллиантом?

Вопросы следовали один за другим. Дубровская еле успевала следить за ходом допроса. Ее беспокоила большая стрелка на настенных часах. Она неумолимо двигалась по кругу, показывая, что время идет. Елизавета гадала, чем теперь заняты малыши, взяла ли Ольга Сергеевна их на прогулку. Ко всему еще груди нещадно щипало, и Лиза, к своему ужасу, ощутила, что молоко уже побежало. На блузке проявились два влажных пятна.

– Как вы можете объяснить, что у Винницких была разбита напольная ваза?

– Вы собираетесь поставить мне это в вину? – возмутилась Ева. – А может, вам стоит пересчитать количество ложек и вилок у них в буфете? Вдруг я стянула парочку?

– Не дерзите, Вострецова. Если нужно, пересчитаю и ложки, – отвечал следователь. – Вопрос я задаю вам не из собственного интереса. Мы осматривали место происшествия, гостиную Винницких. Так вот порядок там был нарушен. Журнальный столик сдвинут в сторону. Бутылка коньяка опрокинута. Ваза разбита. Вы можете как-нибудь объяснить это? Вы ведь говорите мне исключительно о мирном характере вашей встречи.

– Я не знаю. Этого не могло быть!

– Вы все увидите в свое время. Мы сделали снимки.

Ева умоляюще взглянула на Дубровскую. Но та вряд ли могла ей сейчас чем-то помочь. Большая часть из того, о чем говорил следователь, была для нее новостью. Кроме того, адвокат как-то странно ерзала на своем месте, словно ей не терпелось куда-то немедленно убежать.

– Вы пили до того, как явились к Винницкому?

– Я?! Немного… Чуть-чуть…

– Бирюков пил?

– Он тоже чуть-чуть… Мы вместе…

– Что вы пили?

– Кажется, портвейн.

Боже мой! Куда она попала! Дубровская смотрела то на часы, то на пунцовую Еву. Она ругала себя за то, что легкомысленно позволила втянуть себя в эту защиту. Ведь речь шла только о кратком визите к следователю, с целью успокоить Лиду и узнать, что к чему. Если бы Лиза знала, что на сегодня запланировано предъявление обвинения и допрос, она подготовилась бы к этому основательно: встретилась бы с Евой, тщательно разработала бы линию защиты, проинструктировала бы ее насчет провокационных вопросов следователя. Хотя о чем она говорит? Где бы она взяла на это время? Ольга Сергеевна, должно быть, сейчас извергает дым и пламя, на все лады ругая легкомысленную невестку, подкинувшую ей малышей.

– Адвокат, вы собираетесь читать протокол? – вывел ее из размышлений голос следователя.

– Разумеется, – сказала она, обрадовавшись тому, что дело, похоже, шло к концу.

Следователь распечатал протокол и передал ей еще теплые листы. Она начала читать, стараясь отключиться от мыслей о доме и детях. Это было нелегко, поскольку ее живот, под кофточкой из шифона, стал влажным и липким от молока. Хорошо бы еще тонкая материя не льнула к телу. Будет неловко, если это заметят присутствующие. Хотя они могут подумать, что она просто потеет. В кабинете не было кондиционера, а открытое настежь окно впускало лишь нагретый солнцем воздух.

Прочитанные листы она передавала Еве. Та читала медленно, словно с трудом разбирая слова. Дубровской хотелось поторопить ее, но она не имела на это права. Она сама явилась сюда, назвавшись ее адвокатом, значит, должна сделать все, чтобы права ее клиентки были соблюдены.

– Я не буду подписывать эту муру! – вдруг воскликнула Ева.

– Почему? – в два голоса воскликнули сыщик и адвокат.

– Потому, что вы фабрикуете против меня дело. Я не собираюсь вам в этом помогать!

– Но я думала, что ты даешь показания добровольно, – произнесла Лиза, с трудом сохраняя самообладание. Стрелки неуклонно бежали по кругу. – Ты могла отказаться от дачи показаний, и тебе разъяснили это право. Но ты сама предпочла свидетельствовать. Никто тебя к этому не принуждал.