Елизавета поверить не могла, что за полтора года в их семье изменится расстановка сил. Раньше, занимаясь своей любимой работой, она мало обращала внимание на отсутствие мужа. Конечно, она скучала и радовалась каждой встрече, но душу ее не разъедала ревность. Ее не терзали сомнения. Она была абсолютно счастливой женщиной. Буквально за несколько месяцев до беременности она позволила себе сильно увлечься своим клиентом. Хорошо еще, что дело не дошло до измены. После всего, что случилось, Дубровская испытала разочарование и освобождение одновременно. Она винила себя в легкомыслии и обещала себе в дальнейшем черпать вдохновение только в своем браке. Бросившись в объятия ничего не подозревающего мужа, Лиза и предположить не могла, что станет в скором времени его пленницей. Нет, он не связал ее по рукам и ногам веревками. Его путы оказались куда прочнее, чем стальные кандалы. Обзаведясь детьми, Елизавета оказалась намертво прикреплена к дому, к семье, к мужу. Она испытала потрясение. Еще вчера она была для всех молодой женщиной, не обремененной заботами о ком-либо, а сегодня стала вдруг матерью двоих детей. Новый статус требовал от нее серьезности и степенности. Но откуда их было взять, если в душе она все еще оставалась той веселой, озорной девчонкой, которой на вид можно было дать не больше двадцати пяти?

«Будь разумнее. Ты же мать двоих детей», – говорили ей, и это новое положение давило на нее, как мраморная плита. Ее тело стало более округлым и женственным, грудь приобрела невиданный объем, что сейчас ее больше огорчало, чем радовало. В довершение всех бед ее собственный муж, казалось, потерял к ней всякий интерес. «Куда она теперь денется?» – должно быть, думал он, чмокая ее в макушку всякий раз, когда удалялся на работу, Дубровская оставалась в компании свекрови и детей, чувствуя, что лучшие годы ее жизни ушли безвозвратно.

Вот и сейчас, на всякий случай набирая номер телефона супруга, Лиза слышала приветливый женский голос, сообщающий о том, что Андрей в данный момент недоступен и ей следует повторить попытку поговорить с ним позже. Дубровская вспоминала время, когда после подобного сообщения она давала отбой без малейших подозрений и шла заниматься своими делами. Но теперь, когда вся жизнь Лизы и все ее существование сосредоточились на двух очаровательных созданиях с ямочками на щеках, она вдруг стала нервной и подозрительной, и, не внемля голосу рассудка, она еще и еще набирала номер мужа. Невидимая ей красотка с тем же упорством повторяла одно и то же: «Он недоступен! Недоступен… Позвоните позже… Позже…» Когда Лиза заснула, телефон остался рядом с ней. Но за всю ночь он не позвонил ей.

На следующий день Дубровская легко согласилась на предложение свекрови прокатиться по магазинам. Малышей оставили на попечение Лиды и, оседлав автомобиль Ольги Сергеевны, поехали в город. День казался серым и неприветливым, вполне заурядным, подтверждающим народную мудрость, что август в России – это уже не лето. Настроение Елизаветы точно соответствовало погоде. Она держала мобильник в руках, дожидаясь звонка от мужа. Шел третий день его пребывания на форуме. Стало быть, он должен скоро позвонить и сообщить о своем приезде. Трезвонить чуть свет Дубровской не хотелось, хотя она бы не возражала узнать, вернулся ли ее муж с озера. Втайне она надеялась, что вылазку им испортит дождь и бизнесмены вернутся в город несолоно хлебавши.

В магазинах уже объявили летние скидки, что красноречиво говорило о том, что сезон близится к концу и нужно подумать о надвигающейся осени. Ольга Сергеевна ориентировалась бы в магазине даже с закрытыми глазами. Она знала многих продавцов по именам, и, увидев ее, они приветливо улыбались.

– Это Лиза. Жена моего сына, – говорила она, представляя Дубровскую. – Мы ищем для нее что-нибудь подходящее.