Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру (1993)

— Я не заставляю вас принимать присягу, — начал председательствующий, — так как вы не были вызваны в установленном порядке, но надеюсь, не следует объяснять важность того, что вы здесь заявите. Важность, если не для других, то, по крайней мере… для вас, — с угрозой добавил он.

— Конечно, господин председатель, — спокойно ответил Рультабиль.

— Итак, — сказал господин де Року, — мы остановились на крохотном тупике двора, где убийца нашел себе убежище. В половине седьмого вы обещали рассказать, как он бежал из этого тупика, и назвать имя убийцы. Сейчас шесть часов тридцать пять минут, господин Рультабиль, а мы еще ничего не знаем.

— Я уже объяснял, — сказал мой друг среди такой торжественной тишины, какой я еще никогда не слышал, — что убежать оттуда обычным путем было совершенно невозможно. И это святая истина, потому что в тупике убийца находился вместе с нами.

— И вы его видели! Но ведь это как раз то, что утверждает обвинение.

— Мы его видели и слышали, господин председатель! — воскликнул Рультабиль.

— И не задержали преступника?

— Никто, кроме меня, не знал, кем он является на самом деле. Мне же надо было, чтобы убийца оставался еще на свободе, и потом, кроме собственной интуиции, в этот момент я еще не имел других доказательств его виновности. Да, только мои рассуждения подсказывали мне, что преступник находится здесь, среди нас. Но я должен был выждать, чтобы представить сегодня суду неопровержимые доказательства, которые, я уверен, удовлетворят всех.

— Но говорите же, говорите! Назовите нам имя убийцы.

— Вы его обнаружите среди тех, кто находился в этот момент в тупике двора, — ответил Рультабиль, казалось, не торопившийся.

Публика в зале начала терять терпение.

— Имя, имя! — скандировали присутствующие.

— Я немного задерживаю свои показания, — сказал Рультабиль, — но у меня есть на это свои причины.

— Имя, имя! — не унималась толпа.

— Тишина, успокойтесь! — взывали судебные приставы.

— Вы должны сразу назвать его имя, — сказал председательствующий, — итак, в тупике двора находились: сторож, то есть убитый. Это он был преступником?

— Нет, господин председатель.

— Дядюшка Жак?

— Нет.

— Привратник Бернье?

— Нет, господин председатель.

— Господин Сэнклер?

— Нет…

— Тогда сэр Артур Вильямс Ранс? Остаются Артур Ранс и вы! Надеюсь, вы не убийца?

— Нет.

— Значит, вы обвиняете господина Артура Ранса?

— Нет.

— Не понимаю. Что вы хотите сказать? Ведь больше там никого не было.

— Конечно, господин председатель, больше никого не было внизу, но был некто сверху, появившийся в окне над всеми нами.

— Фредерик Ларсан! — воскликнул председательствующий.

— Фредерик Ларсан! — как эхо отозвался звонким голосом Рультабиль.

И повернувшись к публике, среди которой уже были слышны возгласы протеста, он объявил с такой уверенностью, на которую я никогда не считал его способным:

— Фредерик Ларсан — убийца!

Зал наполнили крики, в которых слились изумление, ужас, негодование, недоверие, а в некоторых и восхищение этим молодым человеком, достаточно смелым, чтобы решиться на подобное объявление. Председательствующий даже и не пытался успокоить толпу.

Когда шум немного утих сам по себе, под влиянием многочисленных призывов к тишине тех, кто желал знать продолжение, послышался голос Робера Дарзака, со вздохом опустившегося на свою скамью:

— Это невозможно, он сошел с ума!

— Вы видите, господин Рультабиль, эффект своего заявления, — сказал председательствующий. — Даже обвиняемый считает вас сумасшедшим. Однако, если вы в здравом уме и твердой памяти, то вы должны иметь доказательства…

— Что ж, господин председатель, я представлю вам самое веское доказательство, — громко ответил Рультабиль. — Пригласите господина Ларсана сюда.