Соверен - Кристофер Сэнсом (2008)

— Именно так он и поступил, — кивнул я. — Только, полагаю, его возлюбленная, если таковая имеется, тут ни при чем. Он использовал дамский носовой платок лишь потому, что тот меньше и тоньше мужского.

— И зачем ему это понадобилось?

— В платке что-то было.

Мне не хотелось прикасаться к этому кусочку ткани, но все же я взял его за уголок и осторожно развернул. К моему великому разочарованию, там ничего не оказалось. Я наклонился еще ниже и принюхался, почти касаясь платка носом. От ткани исходил едва ощутимый запах, чрезвычайно неприятный, но отличавшийся от запаха испражнений. Я нахмурился, пытаясь припомнить, где и при каких обстоятельствах я ощущал этот гнилостный аромат. Вне сомнения, это было совсем недавно. Да, конечно, запах этот исходил от забинтованной ноги короля во время злополучной церемонии в Фулфорде.

— Что вы там вынюхиваете, стряпчий? — сердито вопросил Малеверер. — Может, вы еще попробуете эту гадость на вкус?

— Сэр Уильям, нам необходимо позвать доктора Гибсона.

Малеверер сделал лекарю знак подойти. Я поделился с ним своими предположениями. Доктор Гибсон с неохотой склонился над платком.

— Что вы скажете об этом запахе, сэр? — нетерпеливо просил я. — Это запах яда?

— Бог свидетель, этот запах знаком мне слишком хорошо, — грустно усмехнулся лекарь. — Это запах разложения и смерти. Я часто…

— Так существует яд с таким запахом? — перебил Малеверер.

— Если и существует, мне он не известен.

— Ядов на свете множество, и, скорее всего, один из них хранился в этом проклятом платке, — заявил Малеверер, и глаза его довольно блеснули. — Заключенный спрятал его в самом надежном месте, выжидая случая пустить в ход. Наконец случай этот подвернулся, и он отравил себя, дабы избежать пыток, которые ожидают его в Лондоне.

Он метнул взгляд на Бродерика, который по-прежнему не подавал признаков жизни.

— Богом клянусь, у этого малого были причины поторопить собственную смерть.

— Да, но кто принес ему яд? — возразил Редвинтер. — Как я уже сказал, все то время, что он провел в заточении, к нему не допускали посетителей.

— Что, даже священник его не навещал?

— Нет. Из Лондона поступил приказ, согласно которому ни один человек, помимо охраны, не должен видеть заключенного. Я следовал этому распоряжению неукоснительно. Захватить платок с ядом из дома он тоже не мог. Его арестовали ночью и доставили в замок в одной ночной рубашке. Одежду принесли позднее и тщательно обыскали, прежде чем ему передать.

— Но так или иначе, яд оказался в распоряжении Бродерика, — покачал я головой. — Первый раз он пытался отравить себя еще в замке. Попытка окончилась неудачей, однако ему удалось нас перехитрить и спрятать остатки яда. Сегодня он снова попытался покончить с жизнью. Яд подействовал так быстро, что Бродерик не смог спрятать платок в обычное место. Он лишь успел сунуть его в щель между стеной и кроватью.

— И его вновь постигла неудача, — добавил доктор Гибсон. — Сержант вовремя дал рвотное.

Малеверер опять посмотрел на беспомощно распростертое в кресле тело.

— Значит, никакого злоумышленника на самом деле не было, — проворчал он.

— Да, — кивнул я. — Никто не посягал на жизнь Бродерика, кроме него самого.

— Да, но ведь кто-то принес ему яд, — буркнул Малеверер и вновь грозно зыркнул на Редвинтера. — И этот «кто-то» ухитрился проскользнуть мимо вас. А может, он воспользовался вашими услугами?

— Клянусь, я ничего не передавал заключенному и никого не допускал к нему, — дрогнувшим голосом заявил Редвинтер.

— И все же из-за вашей неосмотрительности он едва не отправился на тот свет, — произнес Малеверер. — До тех пор пока дело не будет раскрыто, я освобождаю вас от обязанностей надзирателя. Сержант Ликон! — гаркнул он.

Молодой солдат незамедлительно явился на зов.