Соверен - Кристофер Сэнсом (2008)

За все время, проведенное в моем доме, Джайлс впервые встал с постели. Отдых принес ему ощутимую пользу, и держался он бодро. Я рассказал ему о потопе, который повлекла за собой гибель фруктового сада, и он поддержал меня в намерении поговорить с властями Линкольнс-Инна.

— В противном случае они непременно заявят, что потоп в вашем саду не имеет к ним никакого отношения. Вы сами знаете, на какие уловки способны законники, — изрек он с улыбкой.

— Как не знать. Я потребую, чтобы они вырыли канаву для отвода воды. Сделать это надо безотлагательно, ибо дождь, судя по всему, прекращаться не собирается. Что ж, завтра у меня будет повод побриться, — добавил я со вздохом.

На следующее утро я поднялся рано и, позавтракав, собрался в Линкольнс-Инн. Барак и Тамазин ушли из дома ни свет ни заря. Тамазин отправилась на поиски комнаты, Барак — на встречу с двумя из своих бесчисленных знакомых, слесарем и таинственным знатоком придворных дел.

Дождь прекратился, но на Канцлер-лейн стояли лужи, а мостовую покрывали мокрые листья. Несколько раз я, поскользнувшись, едва не упал. Резкий холодный ветер напоминал о приближении зимы. Проходя мимо парикмахерской, я решил воспользоваться случаем и побриться, дабы выглядеть поприличнее.

Старательно пряча проклятый наручник под рукавом, я опустился в кресло. Цирюльник сразу же завел разговор о последних новостях из Хэмптон-Корта. Все в Лондоне уже знали, что королева арестована. По городу ходили самые невероятные слухи: одни утверждали, что она оказалась шпионкой, другие — что в ее постели перебывал весь двор, начиная от последнего поваренка и кончая архиепископом Кранмером. Цирюльник повторял эти сплетни с нескрываемым удовольствием.

— Похоже, повторяется история Анны Болейн, — жизнерадостно изрек он.

Я не преминул заявить, что все это полная ерунда, не стоящая внимания, и, расплатившись, продолжил путь.

Странное чувство овладело мною, когда я, миновав Большие ворота, увидел массивные кирпичные здания Гейтхауз-Корта. Мои собратья по ремеслу озабоченно сновали туда-сюда, знакомые приветливо кивали мне. Я, отклоняя все попытки завязать разговор, направился прямиком в контору казначея.

Как и следовало ожидать, казначей поначалу заявил, что я пытаюсь переложить на корпорацию свои собственные проблемы. Но я напомнил ему о предупреждении, которое сделал еще летом, а также о юридической ответственности за причиненный урон. Казначей, сознавая, что правда на моей стороне, не стал продолжать спор. Получив от него заверения, что канава будет вырыта не позднее чем завтра, я отправился в свою контору уже не в столь мрачном настроении.

Навстречу мне попались два адвоката; оба остановились и с любопытством уставились на меня. Я нахмурился и поглубже спрятал в карман скованную зловещим браслетом руку.

Мой клерк Скелли что-то сосредоточенно писал. Завидев меня, он вскочил со стула, глаза его за стеклами очков блеснули неподдельной радостью.

— Я молился за вас, сэр! — воскликнул он. — Представляю, как тяжело вам пришлось в диких краях, среди варваров. И вот наконец вы вернулись! Но я вижу, лицо у вас припухло? Вы нездоровы?

— Меня долго мучил гнилой зуб, который наконец выпал, — сказал я, вновь ощутив боль в десне.

Про себя я с удовлетворением отметил, что слухи о моем аресте пока не достигли Линкольнс-Инна. Впрочем, за этим дело не станет.

— Надеюсь, у нас все в порядке? — осведомился я.

Перед отъездом я передал дела, находившиеся в моем ведении, барристерам, которым имел все основания доверять.

— Да, сэр, все идет хорошо. На прошлой неделе брат Хеннеси выиграл дело, которое вы ему доверили.

— Вот как? Отлично.

Я немного помолчал и заметил с нарочитым равнодушием:

— Говорят, во всех корпорациях сейчас полно чиновников из Тайного совета. Они хотят выяснить, не связан ли кто из законников с заговором, который был раскрыт прошлой весной.