Беглецы - Нил Шустерман (2012)

Поразмышляв над словами Хайдена, Коннор приходит к определенным выводам. Разговоры о заготовительном лагере и о том, что там происходит, для Хайдена то же самое, что водить рукой над пламенем свечи. Ему нравится ходить по краю пропасти. Мысли об опасности, игра с огнем. Коннор вспоминает свое любимое укрытие, над шоссе, позади дорожного знака. Там он тоже чувствовал себя на краю пропасти. Они с Хайденом похожи.

— Ладно, — говорит Коннор. — Можешь думать, пока голова не лопнет. Лично меня заботит только одно — как дожить до восемнадцати.

— Ты мыслишь мелко, но это в какой-то степени даже здорово. Хотя, не скрою, ты меня расстроил. Как ты думаешь, мне лечиться надо?

— Да, надо, но не от того, о чем ты подумал. Лечиться тебе нужно от воспоминаний о том, что твои сумасшедшие родители решили отдать тебя на разборку только ради того, чтобы побольнее уколоть друг друга.

— Хорошо сказано. Ты во многом похож на морлока.

Хайден на некоторое время замолкает. Он думает о чем-то важном и даже перестает улыбаться.

— Если меня все-таки разберут на органы, родители, возможно, снова сойдутся.

У Коннора не хватает духа сказать, что это предположение из области фантастики. Маи оказывается не столь щепетильной.

— Не-а, — тянет она. — Если тебя разберут, каждый будет обвинять в этом противника и они еще больше возненавидят друг друга.

— Может быть, — соглашается Хайден. — А может, они прозреют и дальше все будет, как с Хэмфри Данфи.

— С кем? — спрашивает Маи.

Ребята, не сговариваясь, поворачиваются к ней. Хайден широко улыбается:

— Хочешь сказать, что никогда не слышала о Хэмфри Данфи?

Маи смотрит на него с подозрением:

— А должна была слышать?

Хайден улыбается еще радушнее:

— Маи, я, честное слово, удивлен тем, что ты не слышала этой истории. Она тебе точно поправится.

Хайден берет свечу и ставит ее на пол так, чтобы свет падал на Коннора и Маи.

— Это не костер в лагере, конечно, — говорит он, — но ничего лучшего у нас нет.

На некоторое время он умолкает, смотрит на колеблющееся пламя и медленно переводит взгляд на Маи:

— Это было много лет назад. Того мальчика, вероятно, звали вовсе не Хэмфри, а Хэл, или Харри, или еще как-то. Но почему-то в истории он остался под именем Хэмфри. Как бы там ни было, его родители подписали разрешение на разборку.

— А почему? — спрашивает Маи.

— Почему родители это делают? Да просто подписали, и однажды ранним утром за парнем пришли инспекторы. Они схватили его, отправили в лагерь, и больше его никто не видел. Его разобрали на органы.

— И все? — спрашивает Маи.

— Нет, не все, — отвечает Коннор. — История на этом не заканчивается. Понимаешь, его родители, мистер и миссис Данфи, были людьми неуравновешенными. Можно сказать, такими людьми, у которых не все дома. И когда Хэмфри разобрали, они совсем слетели с катушек.

Взглянув на Маи, Коннор видит, что маска крутой девчонки, которой она старательно прикрывает истинное лицо, исчезла. Сейчас она похожа на ребенка, с широко открытыми глазами слушающего страшную сказку в походе у костра.

— И что они сделали?

— Они решили, что Хэмфри на органы разбирать не нужно, — говорит Хайден.

— Подожди-ка, — удивляется Маи. — Ты же сказал, его уже разобрали?

Хайден завороженно смотрит на пламя свечи.

— Да, разобрали, — соглашается он.

Маи недоуменно пожимает плечами.

— В том-то и дело, — говорит Хайден. — Как я сказал, все, что связано с заготовительными лагерями, хранится в секрете. Даже узнать, кому пошел тот или иной орган, невозможно, если человека уже разобрали.

— Да, и что?

— А родители Данфи все-таки нашли записи. Наверное, отец был государственным служащим, поэтому ему удалось нелегально проникнуть в архив управления, занимающегося распределением органов.

— Чем занимается это управление?