Судный день - Адриан ДАже (2011)

— Эта была еще одна причина, по которой я выбрал время нашего появления здесь — перед самым отплытием: в данный момент у него масса других дел, и расслабляться ему не придется, пока корабль не выйдет через Ла-Манш в Атлантический океан.

— Малый вперед, — скомандовал капитан. В машинном отделении под ними тронулся с места и начал медленно вращаться блестящий гребной вал, приводимый в движение мощным корабельным дизелем «Хитачи-Ман».

* * *

Говард Уайли заглянул в окошко биометрического сканера системы безопасности, установленного перед входом в штаб операции «Майя». Мощная система мгновенно рассчитала алгоритм и проанализировала картину радужной оболочки глаз Уайли. Двух одинаковых радужных оболочек не существует: даже у близнецов они разные. Система безопасности, которую Уайли применял для операции «Майя», была намного более жесткой, чем простая проверка отпечатков пальцев. На пульте загорелся зеленый огонек, и он зашел в комнату как раз в тот момент, когда на экране компьютера Ларри Дэвиса появилось сообщение из берлинского офиса ЦРУ:

По самым последним данным, Тутанхамон и Нефертити отбыли из Гамбурга по морю. Торговое судно «Галапагос», водоизмещение 15 000 тонн, контейнеровоз, вышло из доков на Буххайстерштрассе девять часов назад, направляется в Гавану, а оттуда в Пуэрто-Кетцаль на тихоокеанском побережье Гватемалы.

— Проклятье! Можем мы направить кого-нибудь к ним на борт?

Дэвис покачал головой.

— Сейчас они уже вышли из устья Эльбы и находятся в Ла-Манше.

— Передайте Родригес, что, когда она окажется в Гватемала-сити, ее первой задачей будет организовать, чтобы один из членов экипажа заболел и его заменили в Гаване. Тутанхамон и Нефертити могут просто случайно выпасть за борт, а остальное уже закончат акулы.

* * *

— Этот корабельный стюард при более тесном знакомстве оказался не таким уж плохим парнем. У него даже есть довольно приличный винный погребок, — сказал О’Коннор, вытаскивая пробку из бутылки эльзасского рислинга.

Они находились в море уже больше недели, и за это время О’Коннор поставил себе задачей переговорить и познакомиться со всеми членами команды. В данный момент он был вполне уверен в том, что из Гамбурга они вышли, не имея за собой хвоста… пока что. Вначале «Галапагос» продвигался довольно быстро, и сейчас они находились посреди Северной Атлантики, к западу от группы Азорских островов, но увеличившееся волнение заставило капитана сбросить скорость до десяти узлов. После ужина О’Коннор и Алета отправились к себе в каюту, которая находилась как раз под капитанским мостиком и из которой через большие квадратные иллюминаторы открывался вид на передние палубы и носовую часть судна.

— Prost. — О’Коннор поднял свой бокал.

Алета тоже подняла свой, но тут же схватилась за стол, потому что «Галапагос» накренился на правый борт, зарывшись в большую волну. Белая вода захлестнула нос судна и, окатив пеной передние контейнеры, через штормовые портики ушла обратно за борт.

— Подобным образом в море теряется приблизительно десять тысяч контейнеров в год, — лениво заметил О’Коннор, смакуя тонкий цитрусовый привкус рислинга. — В прошлом году на побережье Сомали выбросило контейнер, забитый тысячами упаковок картофельных чипсов, — то-то местным детишкам радости было.

Алета улыбнулась и посмотрела в иллюминатор на вздымавшиеся впереди темные водяные горы. Ветер ревел в оснастке корабельных кранов и срывал хлопья пены с гребней волн. Она снова взглянула на О’Коннора.

— Знаете, если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды я буду сидеть в каюте с ирландцем, охраняя две бесценные статуэтки, и прихлебывать рислинг — кстати, очень хороший, — удирая при этом от шайки наемных убийц, я бы решила, что человек этот явно рехнулся.