Крутой поворот - Николас Спаркс (2015)

Я провел еще одну бессонную ночь, и как бы ни хотел лечь в постель и уснуть, понял, что не смогу. Пока не расскажу, как все случилось.

Наезд произошел не так, как вы, возможно, представили, и не так, как представлял Майлз. В ту ночь я не пил. И не закинулся наркотиками. Я был абсолютно трезв.

То, что произошло с Мисси, совершенно точно можно назвать несчастным случаем.

Я сотни раз прокручивал это в мозгу. И через пятнадцать лет после гибели Мисси ощущал чувство дежа-вю в самые неподходящие моменты, когда, например, нес коробки в фургон, которому предстояло перевезти вещи на другую квартиру. И если это чувство посещало меня, я бросал все дела и снова возвращался назад, в тот день, когда умерла Мисси Райан.

В то утро я работал с рассвета: разгружал ящики в поддоны для хранения на складе – и должен был освободиться в шесть, но перед самым закрытием прибыл запоздавший груз пластиковых труб. В те дни мой работодатель был поставщиком большинства магазинов в обеих Каролинах, и спросил, не смогу ли я остаться на час сверхурочно. Я не возражал: это означало неплохую прибавку к жалованью. Вот только я не рассчитывал на то, что фура будет забита доверху и мне придется почти всю работу делать в одиночку.

Нас, грузчиков, предположительно должно было быть четверо. Но один в тот день заболел, второй не мог остаться, поскольку у его сына был бейсбольный матч. Нас осталось двое, и все бы ничего, но через несколько минут после начала работы второй подвернул ногу и мне пришлось вкалывать за всех.

К тому же было жарко: больше сорока градусов на улице, – а я уже проработал восемь часов, и предстояло отпахать еще три. Грузовики подкатывали весь день, и поскольку я не работал здесь постоянно, на мою долю обычно доставалась самая тяжкая работа. Остальные пользовались автопогрузчиком, чтобы хоть немного отдохнуть. Но не я. Моим делом было сортировать коробки и ящики и подтаскивать их к дверям фуры, укладывая все на поддоны, чтобы погрузчик мог доставить на склад. А к концу дня мне, конечно, приходилось работать за всех. К тому времени, когда все было сделано, я умирал от усталости. У меня затекла спина, я с трудом мог поднять руки и, поскольку пропустил ужин, умирал от голода.

Поэтому, вместо того чтобы отправиться домой, я решил поехать в «Ретт барбекю». После долгого тяжелого дня нет ничего лучше, чем барбекю, и, забравшись в машину, я подумал, что наконец могу расслабиться.

Тогда моя машина была настоящей развалюхой: вся помятая и побитая – двенадцатилетний «понтиак-бонневиль». Я ездил на ней все прошлое лето, а купил всего за триста долларов. Но хотя выглядела она жутко, бегала все же неплохо, и проблем с ней у меня не было. Стоило повернуть ключ в зажигании, и она сразу заводилась. Я сам отрегулировал тормоза, как только ее купил, и за все это время машине не потребовался ремонт.

Я отъехал, когда солнце уже садилось, протягивая лучи-арки к самой земле. Небо поминутно меняло цвет, тени ложились на дорогу длинными призрачными пальцами, и поскольку на небе не было ни облачка, иногда солнечный свет, проникавший в окно, бил в глаза так, что приходилось щуриться, чтобы понять, куда я еду.

К несчастью, у водителя шедшей впереди машины, похоже, были те же проблемы. Кто бы ни сидел в ней, он постоянно прибавлял и убавлял скорость, ударял по тормозам каждый раз, когда солнечный свет слепил глаза, и постоянно пересекал разделительную линию. Я старался реагировать вовремя, то и дело нажимая на тормоза, но наконец, потеряв терпение, решил дать ему уйти вперед. Для обгона дорога была чересчур узка, и я сбавил скорость в надежде избавиться от водителя. Но он почему-то тоже замедлил ход, и когда расстояние между нами снова сократилось, я увидел, как стоп-сигналы мигают, словно рождественские лампочки, и вдруг становятся красными. Ударил по тормозам, и автомобиль, завизжав шинами, остановился. Я едва не ударил бампер передней машины.