Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Он так вырос, не могу поверить, – прошептала она, когда я подошел и встал рядом с ней. – Красавец.

Маркус заворочался. Он заворчал, поднял попу, простыня соскользнула с него. Потом чмокнул губами, и Наталия улыбнулась. Она натянула на него простыню и слегка похлопала по спине.

– Я по нему скучала.

А я скучал по ней. Мне хотелось сказать ей, что она тоже красива. Удивительный оттенок ее зеленых глаз, даже в этом неярком свете, падавшем в комнату Маркуса из коридора, всегда заставал меня врасплох, когда я снова видел ее после месяцев разлуки. Но Наталия трогала меня тем, как она относилась к моим сыновьям. Она любила их так, словно они были ее собственными детьми. Из нее получилась бы невероятная мать.

– Хочешь пива?

Она одобрительно хмыкнула.

Мы спустились вниз. Наталия отодвинула дверь кухни, я вытащил бутылки из холодильника, открыл пробки. Когда я присоединился к ней, Наталия смотрела на звезды.

– Сегодня яркая луна.

Луна придавала ее лицу голубоватый оттенок.

Я передал Наталии бутылку.

– Спасибо.

Она подняла бутылку и сделала долгий глоток, потом вздохнула.

Цикады пели свою ночную песню, пальмы шелестели листьями под дуновением океанского бриза, достаточного для того, чтобы охладить то, что расплавил день.

Я уловил нежный аромат мыла в насыщенном солью воздухе. Наталия приняла душ, пока я укладывал Джулиана спать, и переоделась в платье, больше похожее на просторную футболку. Край платья едва прикрывал верхнюю часть ее бедер. Она скрестила в щиколотках свои поразительные ноги и прислонилась к опоре балкона над нами.

Я посмотрел в сторону и глотнул пива.

– Расскажи мне о своей встрече.

– Она прошла хорошо. Ужин был феноменальный. Мы ужинали в новом ресторане на улице Бенито Хуареса.

– В «Луне»?

Наталия кивнула.

– Я ела тако с рыбой махи-махи. Фирма Мари согласилась сделать для нас три эксклюзивных дизайна. Мы встречаемся через несколько дней, чтобы посмотреть некоторые варианты.

– Гейл уже на борту?

Наталия легко рассмеялась над моей шуткой, качая головой. Или она смеялась над своим отцом, или над тем и над другим.

– Еще не совсем, и ему не понравится встречное предложение Мари.

«Хейз Боардс», первоклассная фирма по производству досок для сёрфинга, основанная ее отцом Гейлом Хейзом и базирующаяся на Гавайях, была известна хорошей отделкой и отточенным дизайном. Их доскам не хватало уникальности. Они были слишком мужские и примитивные по цвету, по мнению Наталии. В последнее десятилетие число молодых девушек, увлекающихся сёрфингом, увеличилось в разы, и она намеревалась расширить целевую аудиторию «Хейз Боардс», включив в производство линейку досок с дизайном, притягательным для этого сегмента. Наталия нашла эту возможность в Мари Васкес, признанном в мире дизайнере досок для сёрфинга. Как художники, мы с Мари вращались в одних кругах, и я представил ее Наталии в прошлом ноябре во время torneo.

Наталия сделала еще один долгий глоток пива.

– Папа согласился заказать Мари три дизайна. – Она подняла вверх три пальца. – Мы сделаем цифровую печать на пленке из стеклопластика, наклеим ее на ограниченное количество лонгбордов и посмотрим, как они буду продаваться.

Я прижался спиной к противоположной опоре и повернулся к Наталии лицом. Температура упала, и я наконец почувствовал себя комфортно в льняной рубашке, в которой ходил целый день. Джинсы – это другая история, мне не терпелось надеть шорты.

– Что просит Мари?

– Ее имя на доске. Этого я ждала и не возражаю. А папа сочтет это предательством. Доски должны говорить сами за себя, имя дизайнера на них или имена профессиональных сёрферов, которые ими пользуются, – это лишнее. Вот почему у нас нет собственной команды спортсменов, хотя у многих наших конкурентов такие команды есть.

– Едва ли Гейл станет возражать, если доски будут продаваться быстрее, чем вы сможете их производить.