Артефакт, лежащий в воде, по форме не изменился, а вот по содержанию. Мы долго с Валом изучали его внутренние настройки, только я выступал в качестве микроскопа или рентгеновского аппарата, а маг с Хэрном научными сотрудниками, выдвигающими теории, одну за другой. Видел, что творится в артефакте магическим зрением только я, для остальных он оставался простой болванкой. Как предположил Вал, в момент, когда я ногой его, уже активированного, выкинул на сухой песок он меня и запомнил, как своего оператора и теперь подчиняется только моим командам. Может в нём и есть режим общего пользования, но как его настроить, ни я, никто другой не знал. Так и сидели, наверное, часа три около кромки воды, я его рассматривал, а Вал записывал мои наблюдения в записную книжку и тщательно изучал все, что успел накарябать. Притрагиваться к артефакту не хотел никто. Я долго себя настраивал и, собравшись с силами, резко опустил руку в воду, схватив мыло, резко выдернул её обратно. Никаких последствий не произошло. Тщательно вытерев артефакт, поданным охраной полотенцем, принялся его скрупулезно рассматривать. Плетение представляло собой замысловатое накрученное изображение иероглифа, в котором понять, что либо, было невозможно. Единственно, разобрались в одном, артефакт можно было применить двумя разными способами, переворачивая его к объекту воздействия противоположными сторонами. Только какая сторона за что отвечает, было неясно. Я предложил просто. Взять и направить его на кустарник. В принципе, артефакт должен либо усыпить все жизненные процессы либо наоборот их довести до максимума и тем самым оживить или умертвить объект воздействия. Вал с этим вроде бы был согласен, но вот каким образом его запустить оставалось неясным.

   Чтобы не стеснять своим присутствием остальных, забрав с собой артефакт, уединились в разрушенном храме около алтаря. Вал молча смотрел через разбитое окно или витраж на тусклый туманный пейзаж и молчал. С одной стороны результат впечатляет, но с другой он какой-то незаконченный. Вот Вал и расстроен, остановились возле самого порога к раскрытию тайны, а как войти, как раз, и не знаем. Можно ведь так простоять ещё с тыщу лет и остаться всё на том же месте. Алтарь набрал мощность полностью, гудел в своё удовольствие, слегка этим меня раздражая. Я же всё пытался разобраться в накрученном линиями различных цветов рисунке мыльницы, но пока в голову никаких решений проблемы не приходило. Гул разошедшегося алтаря начал доставать и я на эмоциях, в задумчивости, швырнул в него камень. Только задумался до такой степени, что вместо камня запустил в алтарь железной мыльницей, и вот тут и произошло то, что помогло разобраться с ещё одной тайной этого запутанного мира. Артефакт на камень алтаря не упал, а повис над ним строго посередине в тоже время, испуская приятный приглушённый жёлтый свет, заливающий весь периметр алтаря. Мы вдвоем в большом удивлении уставились на это чудо…

– Как тебе это удалось? – спросил приглушённым голосом от волнения Вал. – Похоже, тебе удалось запустить этого строптивца. Только какие способности у него включились? Как бы проверить?

   Я молча встал, подошёл к алтарю присмотрелся к артефакту. Плетение светилось всеми цветами наливаясь силой. Я, протянув руки к весящему над алтарём мылу, и уверенно перевернул его обратной стороной вниз. Ничего не произошло только свечение испускаемое артефактом сменилось на ярко красное. Я вновь внимательно осмотрел мыло магическим взглядом. Иероглиф перевернулся рисунком верх ногами и теперь в его орнаменте преобладали чёрные нити. Ну вот. Я думаю красный это свет смерти, а жёлтоватый как раз жизни. Я вслух поведал Валу о своих наблюдениях. С моими выводами он согласился и спросил как же нам запустить артефакт что бы он сработал. Я, подумав, сказал первое, что пришло в голову.

– Раздевайся Вал и лезь на алтарь. А я пока переверну наше мыло на жёлтый свет. Вот на тебе и будем экспериментировать. Что-нибудь да получится.