Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

Но я повторяю свой путь, потому что есть еще одна дверь, которая до сегодняшнего дня оставалась закрытой. Я открываю ее, резко, как будто хочу поймать кого-то на месте преступления. Передо мной розовая комната, маленькая кровать, размером с мою. Еще более печальная и устаревшая мебель, все серое от пыли, как будто выцветшее со временем. Огромное эркерное окно, занавески на котором задернуты. На полке три альбома, того же размера и вида, как альбомы в кабинете. Беру первый. Поблекшие золотые буквы обозначают год, 1984. Моя мать уже не беременна. Напротив, у нее на руках ребенок. Я переворачиваю страницу. Тот же ребенок, только чуть больше. Еще двое на фоне. Одна из них – Элли, и у нее в руках красный маркер. На гипсе ребенка нарисована бабочка. Гипс покрывает всю левую ногу до бедра. Моего бедра. Вторая девочка держится за край моей кроватки. У нее светлые волосы. Голубые глаза. Это та девочка с велосипедом. Я думала, что я – это она, но это не так.

Потому что я – Кейси, самая младшая, родившаяся в феврале 1984 с дисплазией бедра. Я ребенок, которого считают умершим. Но если я Кейси, то кто эта девочка?

Берусь за альбом 1985 года. Листаю страницы, и вижу себя. Старше. Взрослее. Одну. Других детей нет. Родители вместе со мной. Фотографии, где они держат меня на руках, купают, меняют подгузники, водят в сад. Все фотографии в пределах дома. Как будто они никуда меня не вывозили. Выражения лиц родителей стали тяжелыми. Исчезла непринужденность, свойственная молодости. Их лица сами говорят о том, что они решили отослать одну из дочерей, а другой лишились неизвестно почему. В альбоме 1986 то же самое, я и родители, а потом он прерывается на середине, незаконченный. Семьи больше нет.

Я, не отрывая глаз, смотрю на мать: как бы я хотела спросить ее, что случилось, умолять ее рассказать мне правду. Но слишком поздно задавать вопросы, потому что все, что мне осталось – ее могила, и секреты прошлого похоронены с ней, они вне моего доступа. Я вспоминаю, что сказал мне Мэтт: когда наши родители умирают, они забирают кусочек от нас с собой, часть, которая всегда принадлежала им. Размышляю, будет ли правдой утверждение, противоположное этому. Быть может, они оставляют нам часть себя. Часть, которая всегда должна быть у нас. Возможно, если я пожелаю этого очень сильно, часть их будет жить во мне.

И тогда я вспоминаю. Выбегаю из дома, хватая ключи точно перед тем, как выскользнуть за дверь черного входа. К моменту, когда добираюсь до машины, я уже запыхалась. Дождь течет по моему лицу, сердце колотится. Проезжаю по деревне, машина останавливается с визгом напротив кладбища. Ковыляю вперед, бедро пульсирует от боли, как будто знает, как будто оно тоже воодушевлено тем, что секрет, наконец-то, будет раскрыт. Пошатываясь, направляюсь к превратившейся в гору грязи насыпи, под которой лежит моя мать, и рядом с ней, точно как я помнила со дня похорон, находится другая могила. Надгробие без дат, только с пустым обещанием, не лучше того, что они дали мне.

Счищаю мох, стираю остатки грязи и читаю выгравированные буквы.

Наша дорогая Кейси.

Ты будешь жить в ней.

Глава 41

Разрешение на эксгумацию оформляли неделями. Но все-таки я получила его к началу ноября.