Черные кувшинки - Мишель Бюсси (2017)

Жак налил жене вина и наполнил свой бокал. «Бургундское», — подумала Стефани. Она прочитала на этикетке название: мерсо. Стефани не слишком хорошо разбиралась в винах, как, впрочем, и Жак, который почти не пил. Единственный в своей компании охотников. Он начал есть. Как ни странно, это немного успокоило Стефани. У нее возникло ощущение, что она беспокоится о муже, как стала бы беспокоиться о заболевшем родственнике. Просто из чувства привязанности. Жака вроде бы немного отпустило. Он заговорил о доме, который присмотрел тут неподалеку. По его словам, это была бы выгодная сделка. Муж много работал, она это знала, даже слишком много, один тянул агентство; пока что удача ни разу ему не улыбнулась, ему все никак не удавалось сорвать хороший куш, но ведь фортуна может повернуться к нему лицом, даже обязательно повернется, Жак своего добьется, упорства ему не занимать. И потом, он это заслужил. Хотя для нее все это, в сущности, не имело никакого значения. Ну, поселится она в другом доме. Станет жить с более богатым человеком…

Рука Жака, так и лежавшая на белой вышитой скатерти, снова потянулась к пальцам Стефани.

Учительницу одолевали сомнения. Как было бы просто, если бы она могла объяснить ему все без слов… Если бы было достаточно не взять протянутую руку, увернуться от ласки, отвести взгляд… Но Жак не поймет. Вернее, нет. Он поймет, но это ничего не изменит. Он все равно будет ее любить. Даже еще сильнее.

Стефани поднесла пальцы к волосам и дотронулась до серебристых ленточек, неожиданно вздрогнув всем телом. Да что с ней такое?

Почему?

Откуда в ней это непреодолимое желание все бросить?

Стефани осушила свой бокал и улыбнулась самой себе. Жак продолжал описывать дом на берегу Эра, говорил, что знает по соседству несколько торговцев подержанной мебелью и что надо бы к ним съездить, посмотреть, что у них есть… Стефани слушала его вполуха. Ответ на ее вопросы прост до банальности. Стар как мир. Всему виной — тот недуг, что заставляет девушек всего мира мечтать о несбыточном и, подобно арагоновской Беренис, мучиться неутолимой жаждой любви. Невыносимая скука — вот что терзает женщину рядом с мужчиной, которого ей не в чем упрекнуть. Она не пытается оправдаться. Она лишь чувствует, что настоящая жизнь — где-то там… Что существует подлинное взаимопонимание… Что это не каприз, а основа основ… Что на свете нет и не может быть ничего прекраснее, чем возможность испытать одно и то же волнение, глядя на картину Моне или читая стихи Арагона.

Официант с профессиональным тактом бросил взгляд на их тарелки.

— Нет, — процедил Жак, — нам больше не надо вина. Только десерт.

Стефани в конце концов положила руку на стол, и ее сейчас же накрыла ладонь Жака. «Девушки, — размышляла учительница, — всегда смиряются. Остаются и продолжают жить — иногда счастливо, иногда нет. И постепенно теряют способность отличать подлинное от подделки. Ну что ж, так ведь оно проще. Отказаться — проще.

И все-таки… Все-таки…» В душе Стефани с каждой минутой крепло чувство, что то, что она сейчас переживает, больше никогда не повторится. Что ей выпал уникальный шанс.

Перед ними появились вазочки с мороженым, украшенным веточками мяты. Жак умолк. Стефани решила, что скажет ему после десерта. Если подумать, не такая уж это была блестящая идея — отправиться в «Нормандский эскиз». Ей казалось, что их ужин длится бесконечно долго, словно фильм, прокручиваемый в замедленном темпе. Жак явно погрузился в собственные мысли. Об аресте, о тюрьме, об инспекторе Серенаке… Он заново переживал свой позор. Действительно, ему сегодня досталось.

Интересно, он догадывается или нет? Наверное, догадывается. Он успел слишком хорошо ее изучить.

Стефани ела яблочно-ревеневое мороженое. Ей нужны силы. Много сил. Неужели она такое чудовище, что не может подождать хотя бы до завтра?

Жак только что вышел из тюрьмы. Он чувствует обиду и унижение.

Зачем говорить ему сегодня?