Черные кувшинки - Мишель Бюсси (2017)

Живерни — совсем небольшая деревня. Местные жители постоянно твердят, что у них все знакомы друг с другом. А что, если в тайну посвящены тоже все? И все держат рот на замке? Взять хоть этот случай с мальчиком, утонувшим в 1937 году… Бенавидишу лезли в голову самые дикие предположения. Он додумался до того, что начал подозревать Серенака в нечестной игре. Ну, в самом деле, патрон ведет себя более чем странно. К тому же эти совпадения… Лоренс не скрывает, что помешан на живописи — вон, весь кабинет себе завесил картинами. Да и до того как получить назначение в Вернон, он работал не где-нибудь, а в отделе по борьбе с незаконной торговлей предметами искусства. И тут вот вам, пожалуйста, убийство коллекционера! Как по заказу. И где? В Живерни! Это не говоря уже о маниакальном упорстве, с каким Серенак пытается повесить убийство на Жака Дюпена, одновременно флиртуя с его женой. Сильвио поделился своими опасениями с Беатрис, но жена и слушать его не пожелала. Она без ума от Лоренса. А ведь они виделись всего один раз!

Сильвио вышел к небольшому скверику перед серым зданием монументальной архитектуры. На его ступеньках томилось с десяток человек. Вход в Музей изящных искусств. Бенавидиш ускорил шаг. Да, Беатрис вбила себе в голову, что Лоренс — замечательный человек, знающий, остроумный и очень обаятельный. «Даже странно, — добавила она. — Для полицейского у него потрясающая интуиция. Почти женская». «Может, — задумался Бенавидиш, — в этом и кроется причина моего недоверия к начальнику? В том, что он нравится Беатрис? Хотя трудно найти человека, с которым у меня самого было бы меньше общего. Похоже, Серенака не интересует ничего, кроме живописи и женщин, с которыми спал Морваль. Или мечтал переспать».

Бенавидиш поднялся по ступенькам Музея изящных искусств. Вопрос, который не давал ему покоя все утро, принял теперь немного другую форму. Почему люди так восхищаются безумцами? Особенно женщины?

Инспектор Сильвио Бенавидиш стоял в холле Руанского музея изящных искусств и терпеливо дожидался появления хранителя. Высоченные потолки, огромные размеры помещения и великолепие стенных росписей действовали на него угнетающе. Он даже не заметил, когда перед ним вдруг откуда ни возьмись возник маленький лысый человечек в сером халате, спускавшемся чуть ли не до щиколоток, и протянул ему руку.

— Инспектор Бенавидиш? Я Ашиль Гийотен. Хранитель музея. Пойдемте. Боюсь, у меня не так много времени, тем более что я так и не понял, чего вы от меня хотите.

Сильвио посетила забавная мысль. Гийотен напомнил ему школьного учителя рисования Жана Бардона. В свои двадцать пять лет тот выглядел на все сорок. Гийотен был точно такого же роста, ходил в таком же халате и разговаривал в той же точно манере. Как ни странно, в школе учителя, особенно те, которых ученики не слушались, всегда выбирали козлом отпущения Сильвио. Наверное, Ашиль Гийотен принадлежал к той же касте злобных коротышек, которые тушуются перед начальством и отыгрываются на подчиненных.

Гийотен с поразительной скоростью поднимался по лестнице. Сильвио испугался, что он сейчас наступит на полу халата, споткнется и полетит вниз.

— Вы идете или как? И что там за история с убийством?

Бенавидиш затормозил, чтобы не налететь на серый халат.

— Довольно богатый человек. Окулист из Живерни. Увлекался коллекционированием живописи. Особенно интересовался Моне и «Кувшинками». Не исключено, что это и стало мотивом преступления.

— И?

— И мне хотелось бы узнать об этом немного больше.

— У вас что, в полиции нет подходящего специалиста?

— Есть. Расследование возглавляет инспектор, проходивший стажировку в отделе по борьбе с незаконной торговлей предметами искусства, но…

Гийотен слушал его с изумлением, словно в жизни не слыхал подобной ереси.

— Но?

— Но мне хотелось составить собственное представление.

Он так и не понял: то ли Гийотен вздохнул, то ли присвистнул.