Не отпускай мою руку - Мишель Бюсси (2017)

Айя появляется там не чаще раза в месяц. Сегодня вечером ее мать, должно быть, не отлипала от телевизионных новостей, гордясь тем, что полицейский участок ее дочери вышел на первый план, и, наверное, удивлялась странному совпадению — тому, что местом преступления оказалась «Аламанда».

Айя дошла до парковки. Через несколько часов, как и каждое угро, здесь раскинется самый красивый рынок острова. В воздухе — а может быть, только в ее воображении — стойко держался запах пряностей: кардамона, мускатного ореха, куркумы…

Телефон зазвонил, когда она уже садилась в машину.

Морес.

Что-то новое?

— Айя?

— Да, Морес?

— У нас есть новости!

— Что, Бельона поймали?

— Нет… Нет. Не горячись. Но у нас появились сведения о его прошлом. Представь себе, у Бельона на совести есть еще один труп… И если говорить о том, что давит на мозги, похоже, ничего более тяжелого не придумать.

22 ч. 13 мин.

Кристос мягко двигается под простыней туда и обратно. Тело у Имельды жаркое, складки ее кожи — будто пуховая перина, листва, сливки; он плавает в плотном море, по которому ходят волны, выплескиваются на простыни, растекаются по ним; он купается в океане околоплодных вод. В ней он всякий раз становится одновременно любовником и зародышем. Он мог бы часами оставаться на взводе и двигаться внутри нее в ритме колыбельной.

Первозданный рай.

— Можно мне включить телевизор?

Кристос не успевает ответить: Имельда, продолжая лежать под навалившимся на нее жандармом, дотягивается рукой до пульта.

— Тебя это тоже отчасти касается, — вздыхает негритянка. — На всех каналах острова сегодня вечером бригада Сен-Жиля заменяет «Место преступления — Майами»…

Вот уж точно.

— Ты осознаешь, что трахаешься с Горацио Кейном?

Она прибавляет громкость.

— А ты разве не должен там быть?

— Нет… Как видишь, мы сменяемся. Я вернусь туда завтра с утра пораньше. Свеженьким. Айя требует от своих людей, чтобы они отдыхали…

И Горацио Кейн долгим и мощным движением входит в нее.

— Да уж, отдых у тебя что надо…

Кристос, опираясь на локти, продолжает мягко скользить взад и вперед внутри нее. Телевизор — нечестный соперник, но он не сдается…

— Кристос, там девочка в опасности.

— Ага, и еще есть торговцы наркотиками, педофилы, голодающие дети в бедных кварталах, рабовладельцы, а если у меня останется немножко времени — пьяные мотоциклисты и сводники, которые подстерегают девочек у школы. Это никогда не прекращается. И как я еще могу спать, а?

Имельда тихо застонала и выронила пульт от телевизора, бессмысленно глядя в потолок. Кристос ускоряет темп. Младший лейтенант знает наизусть каждый вздох подруги, до взрыва остается несколько секунд. Он обожает вулканические извержения ее тела.

— Он… он опасен, — задыхаясь, шепчет Имельда. — Опасен для своей дочки. Он… он уже убил другого ребенка… Это… это было…

Голова Кристоса внезапно показывается из-под простыни.

— Что? Какого еще ребенка?

Имельда, глубоко вздохнув, чуть расслабляется.

— Мальчика, на пляже Букан-Кано. Несколько лет назад. Не помнишь?

Нет, Кристос не помнит. Только реюньонские женщины способны откладывать в уголке мозга вычитанные из газет происшествия, копить их там, неделя за неделей.

— Объясни, лапушка…

— Я тебе расскажу, как помню. Это случилось лет восемь назад, не меньше. Кажется, вечером. Отец присматривал за сыном на пляже Букан-Кано. Во всяком случае, должен был присматривать. Шестилетнего мальчика нашли на следующее утро, он утонул в океане. Собственно, никто никогда толком так и не узнал, что произошло.

Кристос почувствовал, что эрекция его тает, словно эскимо, позабытое на залитой солнцем террасе.

— Черт. Ты уверена, что этим отцом был Марсьяль Бельон?

— Совершенно уверена. То же имя, и с виду похож.