В дурном обществе - Энн Грэнджер (2013)

Если добавить ко всему Тень, которая слоняется вокруг моего дома по ночам, то мне явно пора переезжать. Но я хотя бы знала, с чего начинать поиски. Приняла душ, натянула джинсы, свитер и отправилась в приют для женщин при церкви Святой Агаты.

Не могу сказать, что чувствовала себя особенно бодрой. Но, едва отойдя от квартиры, окунувшись в нормальную, повседневную суету города, я начала верить, что как-нибудь выкручусь. Кроме того, в кармане у меня лежали сто фунтов от Сабо, а деньги определенно облегчают жизнь. Ганешу я о деньгах не сказала, так как знала, что он, скорее всего, меня не одобрит. Скажет, что мне не следовало их брать. Объяснит, что я своим поступком приняла на себя безоговорочные обязательства перед Сабо, на что Винни и рассчитывал. Но я буду играть по своим правилам!

Сегодня возле приюта кипела жизнь. Видимо, уже после меня у них побывали другие гости. В отличие от моего ночного маньяка этот не удовлетворился лишь тем, что вздыхал у них под дверью. Он выбил ее целиком, и теперь она стояла, прислоненная к стене. Плотники меняли деревянную филенку. Кроме того, бритоголовый стекольщик с татуировкой на затылке в виде паутины вставлял в окно разбитое стекло. Надолго ли? Наверное, косметический ремонт в приюте Святой Агаты — занятие постоянное, как покраска знаменитого моста Ферт-Бридж, который соединяет Эдинбург с северо-восточной частью Шотландии. Как считается, покраска моста продолжалась непрерывно с тех пор, как мост был построен в 1890 году.

На тротуаре стоял транзистор, откуда гремела поп-музыка; в сочетании с грохотом молотка, скрежетом пилы и громкими разговорами рабочих, которые обсуждали недавний футбольный матч, получился настоящий бедлам.

Так как пройти мимо плотников я не могла, пришлось остановиться рядом и крикнуть:

— Простите!

— Да не за что, дорогуша, — отозвался плотник помоложе в лиловом комбинезоне — бугристые мускулы, ощутимый запах пота и грязноватые светлые локоны, перевязанные обрывком ленты.

— Не перестает надеяться, — подмигнув, заметил его пожилой напарник. — Тебе надо сюда пройти, да?

Да, соображал он быстро! Я в самом деле поднялась на крыльцо — значит, скорее всего, хотела попасть в приют.

— Что стряслось? — участливо спросил Лиловый Комбинезон. — Твой старик съездил тебе по уху?

— Я только навещаю подругу, — объяснила я, надеясь, что он заткнется, и бочком-бочком пробралась мимо них.

Музыка умолкла; послышалось бормотание ведущего. Бритоголовый стекольщик очень немелодично запел, сообщая миру, что обожает выдувать пузыри.

— Тебе там не понравится, — доверительно сообщил мне пожилой плотник. — Там одни психованные дамочки.

— А я бы не возражал, — вздохнул Лиловый Комбинезон.

— Он вообще сексуально озабоченный! — прокричал с подоконника болельщик команды «Уэст-Хэм».

Лиловый Комбинезон спорить не стал.

— А кто не озабоченный? — философски заметил он.

Я оставила их за беседой; мне удалось протиснуться в прихожую.

Дверь в столовую оказалась закрыта, как и дверь слева от меня. Зато дверь справа с надписью «Канцелярия» была приоткрыта; оттуда доносился стук пишущей машинки. Я просунула голову внутрь.

Как я и надеялась, сегодня утром дракониха в рыжем парике сменилась. За столом сидела женщина добродушная, но простоватая, в шелковой блузке, обвислой юбке и… ну да, с лентой на голове, которая плотно охватывала выцветшие светлые волосы. Увидев ее, я мигом сообразила, как лучше себя вести. Не зря же я получила хорошее образование! Правда, до сих пор еще не сумела им выгодно воспользоваться, но это не важно.

— Ужасно неприятно вас беспокоить… — начала я, застенчиво улыбаясь.

— Что вы, что вы! — бодро ответила женщина. — Пожалуйста, входите и садитесь. Секундочку, сейчас уберу… — Она смела со стула груду бумаг. — К сожалению, сегодня утром у нас тут настоящий бедлам.

— Ох да, — выпалила я. — Видела, что там произошло. Ужас!