В дурном обществе - Энн Грэнджер (2013)

Когда я училась на курсе актерского мастерства, нам внушали, что самое главное — правильно выйти на сцену и правильно с нее уйти. Очень важно правильно появиться, но правильно уйти еще важнее. Знаменитая шекспировская ремарка «Убегает, преследуемый медведем» из «Зимней сказки» — наглядное тому доказательство. Но в конечном счете, не хвастаясь, могу признаться, что наш с сержантом Парри выход из приюта Святой Агаты оказался очень эффектным. Выступай мы в театре, зрители от напряжения сдвинулись бы на самые краешки кресел — никакого медведя не надо!

Едва заметив, как я мирно болтаю с подружкой Самантой, Парри вихрем ворвался в столовую. Настроение у него было еще хуже обычного.

— Уберите отсюда ребенка! — приказал он, кстати, совершенно без всякой необходимости.

Бедная малышка Саманта уже и сама знала, когда ей пора скрыться. Она проворно выбежала в коридор и взлетела вверх по лестнице — подальше от его гнева.

— Итак, Фран! — обратился ко мне сержант. — Надо было догадаться, что это вы. Вы ведь уже уходите?

— Я еще не закончила здесь свои дела, — с достоинством ответила я. Нельзя опускаться до уровня собеседника. Этому меня учили еще в школе. Настоящая леди ведет себя хладнокровно и уравновешенно, что бы ни случилось. Настоящая леди не опустится до вульгарной перебранки, даже с сотрудниками полиции.

Женщина в растянутой юбке, которая, видимо, прошла такую же подготовку, только в ее случае с лучшим результатом, так же неодобрительно отнеслась к манерам сержанта. Она стояла у двери, прямая как палка, и грудь ее колыхалась, потому что она неодобрительно что-то квохтала — как будто сама только что не позвонила ему и не попросила приехать. Достаточно было взглянуть на нее один раз, и все делалось ясно.

— Все свои дела вы уже закончили! — рявкнул Парри.

— Ничего подобного! — возразила я. Просто не смогла удержаться.

Я забыла, что у Парри напрочь отсутствует чувство юмора. Он схватил меня за локоть, как рекомендуется в инструкции по производству ареста. Затем заломил мне руку за спину и вывел мимо доносчицы в коридор, а оттуда — к выходу. Протиснувшись в дыру, на месте которой должна была быть дверь, мы вышли на крыльцо, словно сиамские близнецы, вот тут-то и началась настоящая потеха.

Все трое рабочих, должно быть, сразу поняли, что Парри — полицейский, едва он приехал. По-моему, больше всего копов в штатском выдает их целеустремленная походка. Кроме того, ни один нормальный человек, кроме копа в штатском, не появится днем в такой идиотской спортивной куртке, как у Парри. Рабочие заранее подготовились к нашему выходу.

— Эй! Что тебе надо от барышни? — агрессивно осведомился Лиловый Комбинезон, преграждая нам путь.

Его пожилой напарник сурово спросил:

— Приятель, а ордер у тебя имеется?

Бритоголовый стекольщик спрыгнул со своей стремянки в радостном предвкушении драки. Я заметила, что он еще и сунул стамеску в задний карман, что меня встревожило. Живо представила, как придется своим телом загораживать проклятого Парри, спасая ему жизнь. Картинка не внушила мне особой радости.

Парри побагровел до кончиков усов и рявкнул:

— Прошу всех разойтись!

Все трое не сдвинулись с места.

— Что она натворила? — поинтересовался Лиловый Комбинезон. — Вы ее что, в участок тащите? Да полегче, не то сломаешь ей плечо! Поищи себе противника своего размера!

Стекольщик только что не подпрыгивал на одном месте и не вскрикивал: «Меня, меня!» — а выражение его лица свидетельствовало о готовности подраться.

— Дама не арестована! — проворчал Парри. — Но я привлеку вас всех к ответу, если вы и дальше будете чинить препятствия сотруднику полиции при исполнении!

— Ух ты! — резким фальцетом воскликнул стекольщик и притопнул ногой в ботинке «Док Мартенс». — Он начинает сердиться!

— С дороги! — приказал Парри, который стал почти таким же лиловым, как комбинезон молодого плотника.