Солнце в руке - Буало-Нарсежак (1999)

Реликвии! Руками лучше не трогать. Я уже собиралась закрыть крышку, когда заметила под портупеей кобуру, и мной овладело странное предчувствие. Дрожащими руками я взяла ее. Револьвер был на месте. Или, вернее, пистолет. Одним словом, оружие, которого мне так не хватало. Я осторожно, кончиками пальцев удерживала его. У меня не было никакого опыта в обращении с огнестрельным оружием. Но я могла поклясться, что какой-то запор блокировал механизм. Поэтому и рассматривала я его без опаски. Он был тяжелым, немного замасленным. Предохранитель делал оружие безопасным. Я не знала, был ли пистолет заряжен, и не знала, как это проверить. Не отдавая себе отчета, я потянула за какую-то выпуклость, которая скорее всего приводила в движение зарядное устройство, и оно заскользило. В полумраке был с трудом различим бронзовый отсвет пуль. Я быстро вернула магазин в прежнее состояние. Невероятно. Пистолет был заряжен. До самой своей смерти капитан не расставался с оружием.

Везение! Я так молилась, чтобы получить этот дар, и он был мне дарован. Заходя в мансарду, я даже не предполагала, что обрету такую милость. А ведь как все логически связывалось. Антиб! Стефан, желающий удобно устроиться в кабинете моей матери… Стефан, ухаживающий за мной… И я в соборе Нотр-Дам, молящая о помощи… И вот! Чудотворный дар в виде пистолета. Я сказала «везение». Неблагодарная. Нужно было признать, что меня защитили и направили. Там, Наверху, думали обо мне. И сердце мое переполнила благодарность.

Я закончила уборку, чтобы собраться с мыслями. Где лучше спрятать пистолет? Конечно же здесь. В этом самом сундуке, куда никто никогда не заглядывает. Я тщательно завернула его. Из предосторожности поставила на сундук какую-то корзинку и ушла с глубокой радостью в сердце.

Потом пришлось долго мылить руки, сначала, чтобы избавиться от тонкой масляной пленки, а затем, чтобы очиститься самой, как леди Макбет, мысли о которой поджигали мое воображение. Конечно же на мне еще не было крови Стефана, но за этим дело не станет. Одним угрызением совести меньше!

Теперь оставалось главное: где? когда? и как сделать все это так, чтобы не привлечь к себе внимание полиции. Ведь если меня возьмут, то вся история распустится по петелькам. Я спустилась в кабинет и, как примерная жена, которая обеспокоена запиской, стала дожидаться возвращения Бернара с матерью. Впрочем, я действительно волновалась. Если свекровь заболеет, то мое место будет здесь, возле нее, и неизвестно, как долго придется ждать. А мне хотелось поскорее покончить со всем этим. Я устала размышлять над зловещими планами, которые утомляли меня. Мне просто необходим был отдых. А потом, потом… Отдаться целиком тем проблемам, к которым меня влечет, ради изучения которых только и стоит жить. У меня тысяча причин, чтобы ненавидеть Стефана, но самая главная заключалась в том, что он разлучал меня с мечтой, которая все бледнела и бледнела, как старая фотография на свету. Этого я, должно быть, не говорила, но случались уже моменты, когда те видения не подчинялись больше моей воле. Гостиничный коридор с его красным ковром становился серым, затуманивался, а небесный свет, указывающий дорогу, таял и исчезал, и я бессильна была вернуть его. Мне казалось, что из жизни уходило самое ценное, составлявшее ее суть. Может, в скором будущем я вообще лишусь своего единственного богатства, уничтоженного этим Стефаном, страстно желавшим обладать мною и моим наследством!

Мысли эти одолевали меня, в то время как Принц, удобно устроившись на столе Бернара, вылизывал себя, следя за мной прищуренными глазами. Мы оба молчали, уйдя в себя, и одновременно вздрогнули от неожиданности, когда услышали голоса Бернара и его матери в прихожей. Я бросилась им навстречу, изобразив нервную обеспокоенность.

— Ну?

— Ничего страшного, — сказал Бернар. — Электрокардиограмма неплохая, но говорят, что могла бы быть лучше.