- Мне жаль, что я отпустил тебя одну в тот раз, - проговорил он, пальцами поглаживая мои ноги сквозь простыню. – Мне жаль, что меня не было рядом, когда урод напал на тебя. Мне жаль, что я не «запер тебя в стеклянной башне» гораздо раньше.

И хоть улыбка все еще продолжала играть на губах волка, взгляд его изменился. И слишком много всего сейчас было на дне зеленых глаз, чтобы я смогла хоть в чем-то быть уверенной.

- Ты не виноват, Конард.

- Виноват, - он поцеловал мою коленку, выпрямился, подхватил меня на руки и под мой громкий визг утащил в ванную.

С момента того странного разговора прошла примерно неделя. Я больше не поднимала тему моего возвращения в «Берлогу», да и… не с кем особо было ее обсуждать. Макклину будто не хотелось находится в собственном доме. Он уходил, когда я еще спала, возвращался, когда я уже почти спала. Он больше не прикасался ко мне так, как в ту ночь, а в последнее несколько дней стал еще сдержаннее и отстраненнее. Казалось, что даже ночевал в другой комнате, и меня такое положение дел не могло не беспокоить. Но поговорить о том, что изменилось между нами, мне не удавалось: его постоянно не было.

День гребаного сурка.

Я поговорила с родителями, пару раз звонил Артур, рассказал, что Конард на уши весь город поставил. Говорил, что Марк более или менее успокоился, а за Эмили уже на этой неделе должны приехать из совета, что, само собой, не вызывает большой радости у Аллена.

Джефферсону-младшему я еще не звонила. Не могла набраться храбрости, не знала, что говорить, о чем спрашивать. Просто хотелось, чтобы между нами было все, как раньше, как в детстве. Но, наверное, как раньше не будет уже никогда. Это причиняло боль.

Несколько раз мы болтали по телефону с Сэм. Девушка была действительно рада вернуться в «Берлогу», голос звучал увереннее, она даже смеялась вполне искренне, шутила, хотела увидеться и ждала моего выхода в бар.

А я все сидела в четырех стенах и готова была выть от безделья и от того, что Конарда не было рядом, от того, что между нами тоже что-то изменилось.

С другой стороны, эта неделя помогла мне разобраться в себе, посмотреть по-другому на действия Аллена, Марка, Макклина, на свои собственные действия и решения. Удалось даже успокоиться и взять себя в руки, мысль о том, что я уже не стайная, больше не пугала настолько, что хотелось запереться в шкафу и залезть там под одеяло с головой. Много мыслей было об Италии и о том, что надо было не дожидаться окончания учебы, а уезжать туда сразу после того, как поняла, что Реми все что смог, мне дал.

А теперь…

А теперь я сама виновата в том, что сделала с Маркусом, до чего довела наши отношения. Глупая, маленькая волчица. Слишком беспечная и самонадеянная.

За спиной бесшумно открылась створка двери на балкон, заставляя отвлечься от мыслей и города в ночных сумерках. Конард вернулся домой. Немного раньше сегодня, чем обычно.

- Я думал, что ты уже спишь, - пророкотал мужчина над ухом, обнимая.

- Ждала тебя. Хочу завтра в «Берлогу», возьмешь? – я не собиралась настаивать. Я знала о том, что происходит, только со слов Арта, и рисковать лишний раз мне не хотелось. Кстати, оборотня, который напал на меня, нашли… Мертвым, в какой-то подворотне.

Макклин шумно вздохнул, прижимая крепче, почти до хруста в ребрах, потерся носом о мою макушку.

- Устала? – я поняла, о чем именно он спрашивает. И была рада, что волк спросил именно так.

- Да, - кивнула, кладя свои руки поверх его, подставляя шею под горячие губы. Все давно зажило, Алисия сняла бинты четыре дня назад.

Конард тут же провел носом вдоль вены, снова шумно выдохнул. Шумно и резко.

- Хорошо, но только до того, как откроется бар, до пяти. В пять я отвезу тебя домой, договорились?