Лабиринт Мёнина - Макс Фрай (2000)

Я до сих пор не устаю удивляться причудам человеческой природы: как мог человек, годами изучавший магию арварохских птиц-демиургов, остаться мстительным и не слишком умным старикашкой?! Долгие годы он носил за пазухой полный список личных врагов, а вернувшись в Сердце Мира, употребил все свои таланты на организацию весьма неаккуратных убийств.

«Маленькая угуландская горгона»

Славная, между прочим, оказалась девчушка, хоть и стала невольной виновницей первого после окончания войны за Кодекс национального траура, а личное знакомство с ней чуть было не стоило мне жизни.

Известие о том, что все жители крошечного селения Ави на севере Угуланда превратились в каменные изваяния, повергло нас в панику. Вот когда нам действительно недоставало Джуффина: целые сутки Тайный Сыск пребывал, можно сказать, в коме. У нас не было ни одной стоящей идеи, мы не могли принять никакого решения — ни впятером, ни поодиночке. Мы бездействовали до тех пор, пока Нумминорих не спросил меня: «А почему бы кому-нибудь из нас туда не съездить?»

Я лишний раз убедился, что власть и ответственность лишают человека способности соображать: почему-то никому из нас за целые сутки не пришло в голову отправиться в Ави и уже там, на месте, разобраться в случившемся. Без Нумминориха мы бы еще дюжину дней думали, я полагаю…

Через час после этого разговора мы с Нумминорихом покинули Ехо и еще до заката смогли осмотреть импровизированный музей скульптуры под открытым небом — все, что осталось от жителей Ави. Камень, в который превратились их тела, имел необычный вид — своего рода гибрид ракушечника и янтаря: рыхлый, ноздреватый, но блестящий, окрашенный в мягкий желто-оранжевый цвет. На ощупь, однако, каменные тела были неожиданно холодны — странно, если учесть, что они целый день простояли под лучами летнего солнца…

Окаменели не только люди, но и домашние животные. Мы то и дело натыкались на застывшие изваяния индюшек, кошек, лошадей. Несколько каменных воробьев валялись под кустарником, гнущимся под тяжестью спелых ягод. Хвала Магистрам, хоть с растениями все было в порядке!

Из-за угла дома, неуверенно пошатываясь, вышел крупный кот. Было видно, что он очень стар: его длинная шерсть поредела и отливала серебром.

Мы обрадовались коту, как родному: «Живой зверюга!» Нумминорих тут же взял кота на руки, погладил, полез в амобилер за съестными припасами. Вскоре он растерянно дернул меня за рукав: «Кот слепой, Макс. Точно-точно: на одном глазу бельмо, а другой не открывается…»

«Слепой?» — переспросил я, смутно предчувствуя, что это очень важно, но еще не понимая почему.

Именно тогда слово «горгона» впервые пришло мне на ум, но я не придал ему особого значения. Чем плохи некоторые озарения: их очень легко спутать с обычным умственным мусором, от которого всеми силами стараешься избавиться, чтобы «не мешал».

Люди забавно устроены: в критических ситуациях многие из нас пытаются делать не то, что действительно необходимо, а то, что мы лучше всего умеем. Мне как-то рассказали жуткую и нелепую историю времен войны за Кодекс: один студент, запертый в горящем доме, даже не попытался слезть вниз по водосточной трубе или уйти по крышам. Не знаю в точности, что там можно было предпринять, но пока человек жив, всегда есть шанс выкрутиться. Вместо этого парень залез на подоконник и читал наизусть стихи, которые успел выучить за время пребывания в Университете, пока на него не обрушилась горящая балка.

Потом выяснилось, что несчастный юноша был лучшим декламатором на своем курсе; профессора старой школы его весьма хвалили и пророчили успешную придворную карьеру. Легко предположить, что парень просто рехнулся от страха, но, по моим наблюдениям, многие терпящие бедствие почему-то сходят с ума именно в этом направлении.