Простые волшебные вещи - Макс Фрай (1997)

— Да, конечно, ты прав. Мне следовало бы принять во внимание, что твоя нынешняя жизнь наверняка кажется тебе довольно насыщенной…

— Это еще слабо сказано! — Фыркнул я.

Дверь снова захлопала на ветру.

— Макс, ты сегодня просто нарасхват!

Теххи оторвалась от газеты и приветливо улыбнулась кому-то за моей спиной. Я оглянулся и покачал головой. Господин Андэ Пу, собственной персоной. Почти трезвый, а значит — неописуемо хмурый.

Друппи озадаченно поднял одно ухо и вдруг нерешительно гавкнул, всего один раз, но у него получилось очень впечатляюще! Андэ невольно попятился назад, пытаясь грозно сверкнуть глазами. Получилось не очень-то, но сама попытка заслуживала восхищения: я знаю немало ребят, которые пулей вылетели бы на улицу после столь неприветливого «здрасьте» из уст этакой громадины. В самом начале списка значится мое собственное имя…

— Ошибочка вышла! — укоризненно сказал я Друппи. — Это друг, дурашка!

— Спасибо, Макс. У вашей собаки замашки, как у какого-нибудь деревенского грыза! Я вообще не впиливаю, зачем вам понадобилось заводить это животное: собаки хороши на крестьянских фермах, а не в городских квартирах, — надменно сообщил Андэ. Он картавил еще сильнее, чем обычно, — с перепугу, что ли?

Я решил, что он заслужил полное право немного повыпендриваться, в качестве компенсации за пережитый стресс, а посему не стал читать ему длинную лекцию о многочисленных достоинствах Друппи. Вместо этого я изобразил на лице самый дружественный оскал. Мало кто решился бы назвать эту преувеличенно приветливую гримасу улыбкой, но Андэ, кажется, остался доволен.

На мое плечо легла тяжелая рука Лонли-Локли. Я подпрыгнул, как укушенный, и сам же рассмеялся: было бы чего прыгать! Разумеется, Шурф был в защитных рукавицах. А если бы он случайно забыл их надеть, паниковать было бы уже некому.

Лонли-Локли укоризненно покачал головой. Я уже приготовился к тому, что сейчас на меня обрушится очередная лекция о пользе дыхательной гимнастики, заниматься которой следует ежедневно, а не раз в дюжину дней — теоретически я совершенно с этим согласен! — но Шурф благородно решил промолчать. Очевидно, на моей роже и без того было начертано самое убедительное раскаяние.

— Спасибо за книгу, Макс, — мягко сказал он. — Надеюсь, ты не обидишься, если я поеду домой. У меня большие планы на сегодняшний вечер. — Он выразительно помахал в воздухе моим подарком.

— Ты вообще когда-нибудь видел меня обиженным? — Улыбнулся я.

— Пожалуй, действительно, не видел, — согласился Шурф. Он вежливо раскланялся с Теххи, а потом повернулся к Андэ: — Вы будете завтра в «Трехрогой луне»?

— Разумеется, — важно кивнул тот.

— Значит, мы с вами там увидимся. Если, конечно, моим планам ничего не помешает.

Лонли-Локли скрылся за дверью. Я недоуменно уставился на Андэ:

— Какие это у тебя дела с сэром Шурфом, парень? Что за «Трехрогая луна» такая? И почему я ничего не знаю?

— «Трехрогая луна» — это маленькая столица большой поэзии той части материка Хонхона, которая зовется Соединенным Королевством, — высокопарно объяснил Андэ. — Единственное место в этом неприбранном Мире, где любят живых поэтов, а не только тех, кому уже давно приснился полный конец обеда…

— Неужели настоящий поэтический клуб? А почему ты мне никогда о нем не рассказывал?

— А разве вам это интересно, Макс? Я так впиливаю, что вам вообще все поэты до одного места: и живые, и мертвые! Вот ваш коллега, сэр Лонли-Локли, он действительно знает цену хорошо переплетенным словам… Или вы хотите сказать, что все это время я смотрел на вас не из того окна?

— При чем тут какое-то окно? — Я окончательно перестал что-либо понимать.

Теххи звонко рассмеялась, уронив на пол свою драгоценную газету.

— Это такое выражение, Макс. Андэ хотел сказать, что мнение, составленное им о тебе, не совсем соответствует действительности.