Цветы и сталь - Петр Никонов (2017)

— Невозможно, — отрезал Усбулга. — Всё побережье Морайне, или, как мы называем, Ыхголна, напротив всего герцогства Танферран сейчас контролируется нашими двумя родами. Все остальные роды или вытеснены вглубь степи, или уничтожены, или поглощены нами и полностью подчиняются нашим приказам. Мы следим за нашей землей зорко, как соколы. Это вопрос нашей безопасности, это вопрос нашей охоты, это вопрос наших доходов, это вопрос нашего выживания. Проход даже небольшой группы, а тем более ее переправа через Ыхголн, абсолютно исключены.

— Возможно ли, простите мой вопрос, что какая-то малая часть вашего рода, группа зоргов-подростков, например, самовольно покинула род, переправилась через Ыхголн и начала браконьерствовать и убивать?

— Лейтенант Гленард, ваш вопрос крайне оскорбителен, но я не буду на вас обижаться, потому что вы не знаете всех тонкостей наших обычаев. Каждый зорг в роду связан с вождем рода кровью и клятвой. Авторитет каждого вождя стоит на строгом контроле этой клятвы и на возможности вождя контролировать все действия членов рода, тем более такие важные, как бросить род и предать клятву мира, особенно группой. Даже я, несмотря на мои сложные отношения с отцом во времена моей юности, уходил из рода с его разрешения и отработав положенный выкуп. Вы сейчас фактически спросили у нас, крепко ли мы стоим на ногах, не потеряли ли мы авторитет вождей и не пора ли нам отправиться на покой. Но, еще раз, я понимаю, что вы не хотели оскорбить нас и понимаю, почему вы задали такой вопрос. Отвечая на него, однозначно скажу, что в моем роду ни один зорг, даже молодой, не пропал и через Ыхголн не переправлялся. Я полностью контролирую всех своих сородичей. Я постараюсь перевести ваш вопрос моему уважаемому коллеге наиболее мягко.

— Боложгуй! — с явным неудовольствием резко ответил Цааганбургд, после того, как Усбулга перевел ему вопрос. — Нет! Никак!

— Есть ли у вас еще вопросы, лейтенант Гленард? — поинтересовался Усбулга. — Я надеюсь, что вы не будете спрашивать, где ваши убийцы могли достать оружие, куртки и подковы зоргов. Эти вещи в большом количестве производятся и внутри Империи, иногда даже лучшего качества, чем в степи. Мы иногда покупаем уже готовые вещи. И хотя предпочитаем хутхи ковать сами, никто не может запретить кузнецам зоргам, живущим в Империи, ковать хутхи там.

— У меня есть последний вопрос, уважаемые вожди. Он очень важен для меня. Можете ли вы поклясться степью, ветром и своей кровью, что ни вы, ни ваши сородичи никак не причастны к убийствам, совершенным на территории баронства Флернох в течение последнего года?

— Это очень серьезная клятва, лейтенант, — помрачнел Усбулга. — Но я вижу в вас уважение и к нам, и к нашему народу. Я клянусь. Тал хэйрийн, саалхи, тунир цуаасар. Прощайте, Гленард-даджид, лейтенант Тайной стражи.

— Тал хэйрийн, саалхи, тунир цуаасар, — сурово и торжественно проговорил Цааганбургд и поднял руку. — Прощай! Иди, Гленард-даджид.

Глава XIV

От Морайнэ до границы леса Гленард доехал в мрачной молчаливой задумчивости. Бовард ехал по правую руку от Гленарда, чуть позади. Потом, когда своды лесной галереи уже сомкнулись над ними, и они проехали по лесу около километра, Бовард не выдержал давления любопытства и поравнялся с Гленардом.

— Ну, как всё прошло, лейтенант? — спросил он.

— В целом, неплохо, Бовард, — задумчиво ответил Гленард.

— Это они?

— Они поклялись, что это не они, что они вообще не причастны ни к чему. Поклялись серьезной клятвой. И, похоже, что они действительно они ничего не знали, и мои слова их удивили. Выглядели очень искренними.

— Ты им веришь?

— Я да, — уверенно сказал Гленард. — Но я не уверен, что клятвы степняков-зоргов будет достаточно для Ламраха.

— Может, эти вожди сами ничего не знают? — предположил Бовард. — Кто-то за их спиной?