Искатели сокровищ - Джанет Иванович (2015)

Дело шло к вечеру, и солнце на небе стояло уже низко. Когда мы приехали, на Джой-стрит было солнечно, а сейчас мы оказались в тени.

– Мы в тени, – сказала я. – Солнце садится, и улицу Джой-стрит накрывает тень. Может быть, это и имеется в виду под тенью Радости?

– Все может быть, только это все равно ни к чему нас не приводит. В основном тень сюда отбрасывает здание Палаты общин. И тень эта меняется. Солнце движется по небу, и тень движется вместе с ним. Верхушка этого здания к моменту, когда солнце окончательно сядет, укажет по меньшей мере на полдюжины разных мест.

– Если тень из второй половины загадки отбрасывается Палатой общин, то, возможно, первая ее часть ссылается на людей в этом государственном учреждении. Те, чьи умы захвачены бескорыстными мыслями, дарят Радость, когда говорят. Может, так?

– Все это как-то слишком натянуто, – сказал Дизель.

Я схватила его за руку и потащила за собой.

– Пойдем посмотрим на здание Палаты общин.

– В тебе вдруг проснулся энтузиазм спасать мир?

– Я хорошо мотивирована. Меня хотят убить. Насколько я понимаю, если я найду этот дурацкий камень, то этим могу сохранить свою жизнь.

– Значит, мир тут ни при чем… Все дело исключительно в тебе самой?

– Да. Остальной мир меня, в сущности, заботит мало. К тому же я не всегда берегу окружающую среду. Иногда я выбрасываю баночки из-под йогурта в мусор.

– Я в шоке, – сказал Дизель.

Он ответил на телефонный звонок и, пока слушал, пялился на свой ботинок. Затем голова его непроизвольно качнулась из стороны в сторону, как будто он не мог поверить услышанному. А может, просто не хотел слышать то, что ему говорили.

– Я как раз там, – сказал Дизель и выключил телефон.

– Что такое? – спросила я.

– Сэндман снова сбежал.

Мы стояли через улицу от парка Бостон Коммон, и Дизель взглянул в сторону его зеленых лужаек.

– Давай прогуляемся, – сказал он.

– Собираешься поискать Сэндмана?

– Да.

– А как же насчет спасения мира?

– Это не займет много времени.

Мы перешли улицу и по дорожке направились в сторону Лягушачьего пруда. Зимой здесь всегда полно людей на коньках, а летом, в жару, мелкий пруд превращается в место купания детворы, «лягушатник». Сейчас, в межсезонье, Лягушачий пруд был закрыт для посетителей. Мы прошли мимо него к сцене для оркестра и обнаружили Сэндмана, который сидел на ступеньках и грелся в последних лучах уходящего солнца.

– Эй, Морти! – окликнул его Дизель. – Как дела?

– Неплохо, – ответил Морти. – Вот, наслаждаюсь нормальной жизнью.

– Всем было бы намного спокойнее, если бы вы наслаждались нормальной жизнью в доме своего сына.

– Мой сын – слабак и нытик.

– Мы тут собрались на экскурсию в Палату общин. Не желаете пойти с нами?

– Какая-то новая проделка?

– Угу.

– А как же мой сэндвич с докторской? Успею я вернуться назад, чтобы не пропустить фургончик с бутербродами?

– Сэндвич с докторской колбасой я вам гарантирую.

– О’кей, тогда я с вами.

Мы вернулись тем же путем через парк, прошли по Бикон-стрит, а потом еще жутко долго добирались пешком до здания Палаты общин. Следуя указателям, мы направились к входу для посетителей справа от главных ворот. Дверь была заперта. Вокруг никого. По воскресеньям доступ публики в Палату общин был закрыт.

– Нет проблем, – сказал Дизель.

Он провел рукой, замки щелкнули, после чего дверь легко открылась.

– Это же Палата общин! – напомнила я. – Нельзя вот так просто вламываться в подобное учреждение!

– Никуда я не вламываюсь, – спокойно ответил Дизель. – Дверь не заперта.

– Вот это да! – восхищенно сказал Морти. – Здорово. Ничто так не заставляет играть кровь в жилах, как небольшой взлом с проникновением.

Мы вошли внутрь и осмотрелись. Пусто.

– Где-то что-то происходит, – сказал Дизель. – Я слышу звуки какой-то активности.

Я замерла.