Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Эдвард, – прошипела Эсме.

Мужчина опять засмеялся, и мои руки начали дрожать, когда я взглянул на него. Он был счастливчиком, что являлся федеральным агентом, а я был арестован, потому что в эту секунду я ничего не хотел больше, чем ударить его в его гребаный рот за то, что он с таким неуважением разговаривал со мной. Он ухмыльнулся, словно желая помучить меня, прежде чем кто-то позвал его по имени, и он отвернулся.

Подошел другой агент, помог Эсме встать на ноги, освободил от наручников и протянул ее сотовый. Она позвонила адвокатам, объясняя, что случилось. Закончив, она вернула сотовый и опять заняла свое место. Я ждал, что ей снова наденут наручники, но вместо этого они протянули ей пачку бумаг, точно объясняя, что делают. Через некоторое время они освободили Эмметта и Розали от наручников, и я со всем возможным терпением наблюдал за этим. Мое терпение истощалось.

(1) Держи язык за зубами

(2) Оставайся сильным. Я люблю тебя, мой потрясающий мужчина

(3) Ты – моя жизнь, моя радость. Я люблю тебя, не беспокойся за меня

(4) Мы должны побеспокоиться о девушке

(5) Департамент юстиции, аналог нашего министерства внутренних дел

ДН. Глава 69. Часть 5:

– А вы собираетесь снимать это с меня? – поинтересовался я, когда освободили всех остальных.

Офицеры, стоявшие рядом, не отвечали, и я простонал, тряхнув головой.

– Серьезно, это уже дерьмово.

– Снимите с него наручники, – сказал офицер ДитФронзо, поворачиваясь к нам с ухмылкой.

Офицер снял с меня наручники, и я начал растирать запястья, ругаясь себе под нос. Я ненавидел быть несвободным, и немедленно подумал об Изабелле, раздумывая, может, ее тоже где-то заперли. От этого я перешел к мысли о дне, когда я нашел ее прикованной к ее постели, и от воспоминания о боли и страхе в выражении ее лица моя грудь опять заболела.

Боже, мне действительно необходимо, б…ь, найти ее…

– Где она? – тихо, себе под нос, спросил я, поворачиваясь к Эмметту со все возрастающей паникой. – Ты сказал, что нашел ее, так где она?

Он посмотрел на меня и вздохнул.

– Она поблизости, – сказал он. – Немного к северу отсюда. У меня не было шанса приблизить точное расположение, но это в парке Хайланд.

– Парк Хайланд? – спросил я, нахмурившись. – Ты уверен? Я не думал, что кто-то из наших закреплен за этой территорией.

– Там никого нет, – прошептала Эсме, покачав головой.

– Тогда какого хрена она там делает? – растерянно спросил я.

В этом не было смысла. Какую игру затеял Джеймс? Эсме вздохнула.

– Я… Я не знаю, – вздохнув, сказала она. – Это относительно спокойная территория. Главным образом потому, что там большое количество русских.

От шока мои глаза расширились, и я пристально уставился на нее. Мой страх увеличился, когда я вспомнил подслушанный разговор отца о том, насколько дикой и нецивилизованной была так называемая русская организация. Он упомянул, что они никого не уважали и не считали ужасным причинять боль невинным – даже своим собственным людям – для большего контроля.

– Русские, – произнес я. – Это гребаные русские.

Они с тревогой посмотрели на меня, потому что я почти, черт побери, прокричал это, и несколько рядом стоящих офицеров растерянно посмотрели на меня.

– И что там с русскими? – поинтересовался агент Ди Фронзо, с любопытством поднимая брови.

Я с секунду пристально смотрел на него и покачал головой.

– Что? – быстро сказал я. – Я ничего не говорил ни о каких гребаных русских.

Он посмотрел на меня, словно я был идиотом, и покачал головой, вернувшись к разговору с другим офицером. Эсме расстроено вздохнула.