Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Это самое сильно обезболивающее, которое ты можешь сейчас выпить. Дети в школе с удовольствием съели бы эту таблетку как леденец, если бы, конечно, могли. Ты почувствуешь себя лучше. Это заглушит боль.

Я кивнула и взяла таблетку. Положив ее в рот, я запила ее глотком воды.

– Спасибо, – ответила я, почувствовав небольшое облегчение от такого необходимого для меня глотка воды.

– Пожалуйста. Как думаешь, ты можешь идти, tesoro? – спросил он. Вставая, он протянул мне руку.

Одной рукой я схватилась за кровать, а другой за его руку и попробовала встать. Эдвард слегка потянул меня. Он все делал с такой нежностью… Встав на ноги, я поблагодарила его и отпустила его руку. Мои ноги подкосились.

Эдвард схватил меня прежде, чем я упала на пол. Его хватка оказалось грубой и сильной. Но я знала, что он не хотел причинить мне боль. Он просто не хотел, чтобы я упала.

Он быстро взял меня на руки и стал покачивать, будто в колыбели. Он выглядел очень расстроенным, и это немного испугало меня. Я не хотела, чтобы он расстраивался из-за меня. После всего, что он сделал, после того, как он ко мне относился…

– Прости, мне так жаль, – мягко сказал он.

Слезы снова потекли из моих глаз, то ли от боли, то ли от его таких нежных слов. Он посмотрел на меня.

Затем он, держа меня на руках, быстро вышел в коридор и открыл дверь своей спальни. Он пронес меня в комнату и положил на свою кровать. Я была смущена его поведением. Но про себя пообещала, что как только я смогу встать и пойти, я непременно сделаю это.

Не могу же я долго лежать на ЕГО постели.

Он зашел в ванную. Но буквально через минуту вернулся. В его руках было множество салфеток, тряпочек и бутыльков.

Для начала он взял какую-то тряпочку.

– Мне нужно немного тебя вымыть. Я не хочу, чтобы у тебя началось какое-нибудь заражение. Хорошо? – мягко спросил он.

Я кивнула, не зная, что ответить. Я была ошеломлена его поведением. Сначала он протер мое лицо от слез. Ткань оказалась холодной, и я почувствовала легкое облегчение. Затем он протер влажной тряпочкой мои губы. Я слегка шикнула от боли – губы были потрескавшиеся и воспаленные.

Затем он, смочив тряпочку, провел ей по моему запястью левой руки, смывая засохшую кровь. Я изо всех сил старалась игнорировать боль и не смотреть на руку. От вида крови мне станет только хуже. Я попыталась сосредоточиться на ЕГО лице… Было видно, что он изо всех сил старается сконцентрироваться на том, что он делал. Его глаза были полны грусти и печали.

Затем он проделал тоже самое с другой рукой. Потом он взял полотенце и промокнул обе руки. Взяв тюбик, он выдавил себе на пальцы немного мази и смазал мои раны. Затем он взял бинт и обмотал им запястья.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, когда увидел, что я смотрю на него. Затем он снова ушел в ванную. Вернувшись, он промокнул влажной тряпкой мои колени, и также обработал их мазью. Не остались без внимания и мои лодыжки. Их ждала та же участь – протирание холодной тряпкой, смазывание мазью и перевязка.

Затем он достал бутылочку с синеватой жидкостью и налил ее немного на чистую, сухую ткань.

– Это поможет избавиться от липких следов на твоей коже, которые остались от скотча. Я знаю, это дерьмо сильно раздражает кожу.

Я улыбнулась и слегка кивнула. Давая тем самым понять, что я его внимательно слушаю. Он протер этой жидкостью места на моих руках, на которых был намотан скотч.

– Держи рот закрытым. Эта жидкость на вкус просто ужасна, – предупредил он.

Как только он прикоснулся к моим губам, я зажмурилась. Мои губы горели огнем. А жидкость имела ужасный тошнотворный запах. После всех манипуляций, он собрал все тряпочки и унес их в ванную.

Вернувшись, он зашел с другой стороны кровати и сел рядом. Он открыл ящик прикроватной тумбочки и достал тюбик с вазелином. Я вопросительно посмотрела на него.

Зачем он хранил здесь эту мазь?