Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Боль в груди усилилась и я проиграла битву со слезами, влага скользнула по щекам. – Я иду в постель, – прошептала я, разворачиваясь, чтобы уйти.

– Элизабет, – жестко позвал он, от его тона я замерла. – Я знаю, что это больно. И это грустно, мне жаль, но она, судя по всему, живет вполне неплохо, у нее есть ее мать. Я понимаю, почему ты злишься на меня из-за этого, но так будет лучше. Она родилась там и не знает жизнь за пределами поместья. Они держат ее в полной изоляции, она не знает, что упускает.

– Это нечестно, – дрожащим голосом выдавила я.

– Нет, но что поделаешь. Я боролся за тебя, я положил на чашу весов все, что имел, лишь бы вытащить тебя из этой жизни, и я не могу позволить тебе вновь окунуться в нее. Ты должна пообещать мне, Элизабет. Ты должна поклясться, что прекратишь задавать вопросы и не вернешься к этой теме. Ты должна пообещать мне, что отпустишь ее, – сказал он. Я застыла, желая только одного – чтобы моя боль ушла. Он просил меня сделать то, что я не могу, он просил меня повернуться спиной и забыть, а я не могла. Сколько бы времени ни прошло, я никогда не сдамся.

– Карлайл, – начала я.

– Пообещай мне, – жестко повторил он, обрывая меня. – Я настаиваю, Элизабет.

– Обещаю, – прошептала я и ушла, не говоря больше ничего. Я пошла наверх и достала из корзины смятый лист бумаги.

Это было единственное обещание, которое, я знала, я не смогу сдержать.

1. Английская пословица, означает, что слова не могут ранить человека, если он того не хочет.

2. оригинал можно посмотреть тут

ДН. Ауттейк 2. Часть 5:

Следующие дни прошли в тумане, в мыслях было только это письмо. Я несколько раз перечитывала его, вновь и вновь просматривая строчки в надежде разобраться. Это имя постоянно крутилось в голове, я хотела вспомнить, где раньше слышала его, но не могла, и это доводило меня до исступления. В один из дней я достигла предела, размышления отвлекали меня от работы. Я смотрела на один и тот же файл не меньше часа, моя невнимательность привлекла внимание сотрудницы.

– Ты в порядке, Элизабет? – спросила она. – Ты сама не своя сегодня.

– Да, в порядке, – промямлила я, выдавливая улыбку.

– Тебя волнует какое-то дело? – спросила она.

– Можно сказать и так.

– Могу я помочь? – предложила она. – Если тебе нужна пара ушей, чтобы выслушать…

– Оу, нет. Думаю, я справлюсь, спасибо, – пробормотала я. Она улыбнулась и повторила, что она рядом, если я передумаю, напоминая, что ничто сказанное не уходит за пределы этого офиса. Я пару секунд смотрела на нее, а потом слова вырвались наружу прежде, чем я поняла, что делаю ошибку. Но я больше не знала, к кому обратиться. – Леа, ты слышала о ком-то по имени Стефан Волков?

Она внезапно застыла и удивленно глянула на меня. – Э-э, да, – сказала она. – Его арестовали несколько месяцев назад – он держал бордель в Высокогорном Парке. Несколько девочек оттуда приходили сюда, помнишь?

Я шокировано посмотрела на нее, тут же вспоминая тот случай. Девушки одна за другой исчезли, отказавшись от нашей помощи. – Чем тогда закончилось дело? – спросила я. Она пожала плечами.

– Я слышала, что все девушки отказались давать против него показания, настаивая, что он был непричастен. Думаю, над ними поработали. Ты же знаешь, как там делается дело, на жертв оказывают давление, – сказала она. Я нерешительно кивнула, я знала это по собственному опыту – мой муж жил в этом мире. – В общем, его оправдали, отделался предупреждением. Потом оплатил кое-какие штрафы и ушел восвояси.

– Вау, – пробормотала я.