Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Ты права, мне нравится грязно выражаться. Но я не знаю.., ты думаешь, Беллу оскорбляет это дерьмо? Может ее бесит эта хуета? Я снова чувствую себя, как проклятая девственница, не знающая, что делать и что чувствовать в постели. Но видит Бог, как чертовски я хочу проникнуть в нее, и облизать ее сочную кожу, и говорить ей, как, блядь, горячо она ощущается, и как сильно я люблю эту киску. Поэтому я кля-чертовски-нусь, что буду любить это, потому что она – моя Белла, и нет дерьма, которое бы я не любил в ней.

Я исчерпывающе ответил на твой гребаный вопрос? Я бы отдал все, что гребано угодно, чтобы услышать слово «ебать», когда она стонет, это чертова правда. Разве это дерьмо не будет горячо в исполнении ее мягкого, невинного, хриплого голоса? Христос, пошла ты со своими вопросами, теперь мой член еще тверже. Кто из твоих сучек собирается приехать и позаботиться об этой проблеме для меня? Хорошо, хорошо, я просто шучу. Христос, вычеркни эту хуйню. Я знаю, что не могу делать это дерьмо из-за моей девочки.

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 48.

Глава 48. Секрет

«Секрет счастья – свобода.

Секрет свободы – храбрость.»

– Thukydides – (Фукиди?д, великий греческий историк.)

Эдвард Каллен

2 месяца спустя

Прошло ровно два месяца, как мы покинули отель Джорджа Вашингтона и вернулись в реальность. Прошло ровно два гребаных месяца. Время пролетело довольно быстро. Настолько быстро, что, блядь, казалось, Изабелла была с нами больше полугода. Она так сильно изменилась за это время. Причем значительные изменения произошли не только в ее поведении, но и во внешности. Она буквально-таки стала другим человеком. Внутри она оставалась все той же Изабеллой, но теперь она была уверенной, веселой и даже могла быть самой собой в кругу друзей.

Она делала большие успехи в адаптации к внешнему миру, что, понятно, шокировало меня, потому что, по моим меркам, тут требовалось несколько лет, черт возьми, прежде чем она приспособится окончательно. В то утро в гостиничном номере она сказала, что вместе мы прошли долгий путь, и я не мог не согласиться, что это была правда, так как наедине мы были совершенно другими людьми. Так же я задался вопросом, поняла ли она, какой путь совершила самостоятельно. Она тащилась от этого литературного дерьма, она прочитывала кучу книг от корки до корки, пробегая по всей коллекции моего отца, которую он подарил ей на Рождество, в то время, когда она торчала дома, а я пребывал в адской дыре, также известной как средняя школа Форкса.

Джаспер продолжал помогать ей в освоении правописания, улучшая ее навыки день ото дня. Было трудно предположить, что в сентябре, когда она только ступила на порог нашего дома, она с трудом писала и читала. И, блядь, если бы вы видели ее сейчас, то наверняка бы не поверили этому.

Она исписывала вдоль и поперек подаренные Джаспером тетради заметками и просто своими мыслями, которые приходили ей в голову. Читать их было захватывающе, почти как дневник, но некоторые ее каракули я, блядь, разобрать не мог. У нее не было от меня никаких тайн, поэтому я не волновался об этих непонятных закорючках, которые она могла написать специально неразборчиво. Некоторое дерьмо в ее записях заставляло меня съеживаться – воспоминания о ее прошлом. Но мне было интересно, поэтому я читал это, хотя и чувствовал себя неуютно от своей любознательности, потому что хотел узнать ее лучше. Благо, Белла не возражала против моего любопытства. Это было похоже на быстрое получение информации из ее мозга: небольшими фразами она выражала на бумаге факты, мысли и мечты.