Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Нет, Изабелла, не мог бы. Эта машина стоит в шесть раз больше, чем Вольво. Мой отец никогда не выложит за машину четверть миллиона долларов. Единственное, на что он мог бы потратить такую сумму – это дом, – сказал он. А чуть позже добавил: – Или на тебя, полагаю. За тебя он заплатил даже больше.

Его слова оглушили меня, и хоть я и понимала, что он не хотел меня обидеть, мне все же было больно.

– И да, думаю, машина действительно хорошая, раз уж даже ты назвала ее хорошей, – шутливо сказал он, посмеиваясь.

– По крайней мере, ты хотя бы не сказала, что она серебристая.

Я отвела от него взгляд и уставилась в окно, нервно кусая нижнюю губу.

Оставшуюся часть поездки я молчала, боясь, что не сдержусь и скажу что-нибудь не то. Происходящее казалось почти смешным, ведь я не должна была сдерживать себя, когда я с Эдвардом. Он был добрым, терпеливым, понимающим и любящим, он никогда не осуждал и не насмехался надо мной. И, несмотря на все, я по-прежнему верила в его любовь ко мне, поэтому все остальное в тот момент казалось не важным.

Мы подъехали к ресторану и Эдвард припарковался в самом конце, подальше от остальных. Он поставил машину поперек, занимая сразу несколько парковочных мест так, что рядом с ним уже никто не смог бы примоститься, и вышел из машины. Он подошел к моей двери, открыл ее и протянул мне руку. Я взялась за нее, и он сплел наши пальцы. Мы вошли в ресторан, где нас уже ждали его братья со своими девушками и прошли к нашему столу в глубине зала.

Эдвард отодвинул стул и кивнул головой, приглашая меня сесть. После того, как я села, он придвинул мой стул к столу и сел на соседний стул.

Мы заказали еду и напитки, которые нам тут же принесли. Эдвард вытащил из кармана маленькую металлическую фляжку, и, открыв, что-то налил из нее в свой стакан с колой. За едой мы беззаботно болтали; счастье и возбуждение окружающих большую часть времени помогали мне не думать о плохом настроении Эдварда. Иногда он вставлял в разговор пару слов, которые сбивали меня с толку, но кто-нибудь тут же менял тему. Мне не очень нравилась эта черта в Эдварде, тем более, она была мне не слишком знакома. Я подумала, что, если люди рассказывали мне именно об этом: что до того, как появилась я, Эдвард был таким и всегда вел себя так.

В какой-то момент к нам подошла официантка, чтобы узнать, не нужно ли нам что-то еще и она совершенно очевидно флиртовала с Эдвардом. Он не обратил на нее внимания, как никогда не обращал внимания на заигрывающих с ним девушек; когда она ушла, Розали громко застонала.

– Ненавижу шлюшек, – сказала она, качая головой. – Ведь видела же, что рядом с тобой сидит твоя девушка. Она хоть немного себя уважает?

Я слегка улыбнулась, а Эдвард захихикал. – У шлюх это в крови, Роуз. В чем ее винить? Посмотри на меня, – сказал он, пожимая плечами.

Элис выразительно вздохнула, и Розали опять застонала.

– Что с тобой, черт тебя побери? – огрызнулась Розали, разозлившись.

Эдвард нахмурился. – О чем ты? – раздраженно спросил он.

– О твоем настроении. Стыдно признаться, ты ведь чуть не начал мне нравится, – сказала она.

Эдвард прищурился.

– Ну а ты мне никогда не нравилась, – процедил Эдвард, разозлившись еще больше. Меня встревожила его злость, и я посмотрела на остальных, которым также стало явно неприятно и они чувствовали себя не в своей тарелке.

– Ты такой отморозок, Каллен, – прошипела Розали, качая головой.

– И это говорит самая большая сучка из всех самых больших долбанутых сучек, что я когда-либо встречал, – огрызнулся Эдвард ей в ответ.

Розали злобно прищурила глаза. Эмметт стукнул по столу, отчего я подпрыгнула на месте.