Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Во время танца мне казалось, что все ушло в сторону, потеряло значение. И только тогда я в полной мере осознал, каким уродом был, когда обижал ее. Я едва уделял ей внимание целый месяц, я пытался разобраться со своим дерьмом и в процессе совершенно ее игнорировал. И это неправильно, это моя чертова проблема. А без нее в жизни все не так, и, хотя она постоянно была рядом со мной, я отталкивал ее. Не позволял быть рядом, и теперь должен винить только себя. Она нужна мне; нельзя это отрицать.

Я по-прежнему не мог признаться, не мог так поступить, но я мог быть просто с ней. Я должен быть с ней. Когда песня закончилась, мы посмотрели друг на друга, и ее глаза признались, что ее чувства похожи. Мы убрались оттуда, столкнувшись на парковке с Джейкобом и Таней. Часть меня больше всего на свете хотела дать по заднице обоим, но я сдержался. Год назад я бы не смог, сорвался бы, не колеблясь, но эту часть меня Изабелла изменила. Теперь я по-настоящему терпеливый мужчина, и я подожду подходящего момента, когда, уверен, они свое получат.

Я не мог держать свои руки подальше от нее, пока мы ехали домой, во мне бурлило желание. Я хотел коснуться ее, хотел ощутить влажность и сладкий запах, услышать ее стоны. Она кончила в машине, и видя кульминацию, то, как ее тело выгибается, как сочится влага, я больше всего на свете хотел взять ее прямо там и сейчас. Но я не мог, она заслуживала лучшего. Старый Эдвард Каллен вытащил бы ее из машины и уложил прямо на капоте. Но мужчина, который любит ее, – новый я – хотел отвезти ее домой, в наше святилище, нашу спальню, и поступить с ней правильно.

Так я и сделал. Я дал ей каждую каплю своей страсти, желая, чтобы она, б…ь, ощутила ее. Мне было необходимо, чтобы она почувствовала всю мою тягу к ней, необходимость быть с ней. Я хотел, чтобы она запомнила меня таким, если когда-то я вновь стану прежним мудаком. Запомнила меня настоящего и вытянула из темноты. Потому что меня тянуло именно туда. Я падал обратно в пропасть, и она была моим единственным светом. Я боялся, что этот ублюдок внутри меня снова проснется, или она уйдет, потому что я совершенно ее не заслуживал, и определенно не мог быть с ней, если буду с ней и впредь так обращаться.

Я признался ей в этом. Я сказал, что она должна держать меня, что я снова падаю во тьму, и она должна спасти меня, потому что я не мог ее потерять. Внутри меня как будто разгорелась битва между добром и злом, и зло наконец-то сдавалось, они заключили перемирие и подняли белый флаг, понимая, что должны найти мирный путь сосуществования. Я почти успокоился… но зря. Потому что когда я закончил, она произнесла три слова, которые тут же вернули мое прежнее состояние, я резко сел и боролся с желанием сорваться на нее. Если она хотела заговорить, то должна быть сказать что-то вроде «я люблю тебя» или «трахни меня жестко», что-то, что я могу сделать. Но что она выбрала? Какого черта она заявляет: «Джейкоб Блэк знает»?

– Изабелла, что, во имя всего святого, Джейкоб Блэк знает о тебе? – спросил я, когда она не ответила на последний вопрос.

Я сжал левую руку в кулак, борясь с желанием закричать.

– Он, э-э… он знает… что я… рабыня, – пробормотала она, с опаской глядя на меня.

Я прищурился, когда слова слетели с ее губ. Я ненавидел это дерьмо.

– Он, б…ь, так тебя назвал? – выплюнул я, взбешенный мыслью, что этот урод так назвал мою девочку.

Она быстро отрицательно покачала головой, запаниковав.

– Нет, он не произносил это слово! – сказала она. – Но он знает мою… э-э… ситуацию.

– Ты что, б…ь, сказала ему?

Она отрицательно покачала головой еще раз.

– Нет, клянусь! Я не говорила! Он просто сказал мне, что знает, – произнесла она.

– Какого черта он сказал это? И как, на хер, он это узнал? Это невозможно. Я никогда не говорил этому ублюдку, – сконфуженно сказал я.