Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Поэтому я продолжен поглаживать ей живот и бедро, рисуя узоры кончиками пальцев и иногда шепча отдельные слова, пытаясь забыться. Она пахла цветами и сексом, с ноткой сладости, этого было достаточно, чтобы отвлечь меня. Она запустила пальцы мне в волосы, распутывая локоны. Ее прикосновения умиротворяли, движения ее груди в такт дыханию успокаивали. Я ощутил, как тяжелеют веки, и провалился в сон.

Пробуждение было внезапным, я лежал на краю кровати, ноги свисали с края. Я был прижат к тумбочке, а Белла лежала по диагонали, положив ноги мне на бедра. Понятия не имею, как мы приняли такую позицию, но это было неудобно, мои ноги занемели. Я сел и аккуратно убрал ее ножки, укрывая ее. Она забормотала во сне, скручиваясь калачиком. Я наблюдал за ней с минуту, прежде чем повернуться к часам: было семь утра.

Я встал, шепотом ругаясь, пока в ногах восстанавливалось кровообращение, и они начали пульсировать от боли. Я добрался до шкафа и достал одежду, быстро натягивая ее. Потом, уже на пороге, я еще раз обернулся к Белле, застывая, когда увидел темный след у нее на шее. Я подошел к ней, хмурясь от удивления. Внезапно я понял, от чего это, и во мне моментально закипел гнев. Эта гребаная сука оставила на моей девочке отметину.

У нее был чертов синяк на шее, там, где с нее сорвали цепочку, и это дерьмо неприемлемо. Я пробежался по отметине пальцами, обводя ее. Она поежилась от моего касания и что-то пробормотала, но не проснулась. Я наклонился и легонько чмокнул ее в щеку, ощущая вину за вчерашний день. Я хотел подарить ей волшебный вечер на балу, а вместо этого получилась страшная сказка, ей пришлось терпеть мое гребаное поведение и жестокость ревнивых девушек. Я найду способ, как с этим разобраться, теперь уж Таня легко не отделается.

Я вышел из комнаты, тихо закрывая дверь, чтобы не разбудить ее, и спустился вниз. На втором этаже я увидел свет в отцовском офисе и замер, размышляя. Было охеренно рано, чтобы решать проблемы, и воскресенье, и хрен его знает, чем он там с утра занимается, но я хотел разобраться со всем без Изабеллы. Не хочу вовлекать ее в ситуацию больше, чем это необходимо, особенно учитывая поведение отца. Он пугал ее; ей не стоит видеть его срывы.

Я подошел и, замерев, нерешительно постучал. Через мгновение я услышал движение внутри, и дверь открылась. Отец поднял на меня глаза, хмурясь от удивления.

– Ты последний, кого я ожидал увидеть, – сказал он, отступая назад и приглашая войти.

Я с любопытством посмотрел на него, проходя мимо.

– Почему? – спросил я.

Он засмеялся, закрывая дверь. Я сел за стол, и он подошел к своему креслу. Повсюду были разложены стопки бумаг.

– Потому что это на тебя не похоже, Эдвард, – стучать в дверь, – сказал он.

Я уставился на него, понимая, что это правда. Какого черта я стучал, кстати? Я этим дерьмом никогда не занимаюсь. Обычно я просто вхожу.

– Э-э, да, сейчас я сам себя не узнаю и, думаю, могу делать что угодно в таком состоянии, – сказал я, пожимая плечами.

Он кивнул.

– В последнее время ты достаточно раздражительный. Ты справляешься? Хочешь об этом поговорить? – спросил он.

Я сухо засмеялся, отрицательно качая головой.

– Я уже прошел через это дерьмо. Все кончено, – сказал я.

Он посмотрел на меня.

– Ни секунды не верю. Тебя это беспокоит. Она твоя девушка; за это время с таким не справиться. Мне понадобились годы, чтобы сжиться с этой информацией, – сказал он.

Я вздохнул.

– У меня нет гребаных лет, чтобы заниматься этим дерьмом, отец. Прошли недели; все уже случилось и прошлое ничто не изменит, – сказал я, пожимая плечами.

– Ты знаешь, предложение до сих пор в силе. Ты можешь поехать к тете Эсме, она с радостью примет тебя, – сказало он.

Я отрицательно покачал головой.

– Я уже говорил – я ее, б…ь, не оставлю, – раздраженно сказал я.