Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я отослал Бену сообщение, объясняя ситуацию и что я хочу сделать. Я надеялся, что он хотя бы даст мне намек, как все организовать, ему я верил. Когда я положил телефон на прикроватную тумбочку, то перекатился на бок, чтобы продолжить смотреть на Изабеллу. Она лежала на животе, ее спина была оголена. Я рассматривал ее шрамы и знал, что, частично, она стала таким человеком именно благодаря этим отметинам, но я так хотел, чтобы у нее никогда их не было. Хотел, чтобы у нее не было всей этой боли, физической и другой. Я ненавидел эти гребаные шрамы, но они были и красивы. Красивы, потому что демонстрировали ее силу, характер… они были ее частью, и в них не было ничего уродливого. Она красива, внутри и снаружи, и заслуживает намного больше, чем у нее сейчас есть. Не могу дождаться, когда смогу дать ей больше, подарить ей мир. Не могу дождаться, когда она получит все, что заслужила; за что пострадала моя мать ради нее.

Жизнь. Настоящая гребаная жизнь. Ту, которую она заслуживает, где она будет свободна. Свободна от своих оков, свободна от боли, вдали от опасности. Просто, на хер, свободна. Я поднял руку и начертал «свобода» кончиками пальцев по ее израненной спине. Свобода. Только так.

Телефон запищал, и я быстро перекатился, схватив его прежде, чем она проснулась. Глянув на экран, я открыл текстовое сообщение, ухмыльнувшись, когда увидел: «Я понял. Принеси это утром, об остальном я позабочусь».

Когда, наконец, мы встали, то оделись и пошли вниз. Изабелла приготовила ужин, потому что по-прежнему делала это в семь вечера, потом мы ели и смотрели всей семьей фильм. Отец едва ли произнес хоть слово за все время, но я постоянно замечал, как он рассматривает Изабеллу, ее глаза скользили по отметине у нее на шее. Выражение его лица было пустым, но в глазах мерцал гнев. Плевать, как он иногда себя ведет; ему, действительно, не все равно, что с ней.

После заката мы поднялись наверх, и я доделывал домашнюю работу, а Изабелла читала. Это была одна из старых книг в библиотеке моей матери, и я понятия не имел, о чем, но она все время смеялась. Она хотя бы была смешной. Я был рад, что ей хорошо… рад, что вещи матери приносят пользу, а не просто пылятся на полках. Моей матери это дерьмо бы не понравилось.

Утром я рано встал, не желая будить нее. Я быстро принял душ и достал из ящика какую-то одежду, тихо одеваясь. Иногда я поглядывал на нее, желая удостовериться, что она спит. Потом подошел и открыл ящик стола. Достав свою фляжку, я наполнил ее водкой «Грей Гус», зная, что эта фигня мне сегодня понадобится. Потом я засунул фляжку в карман и открыл маленький ящик на другой стороне стола. Туда я заглядывал редко и сомневаюсь, что Изабелла его вообще замечала. Я достал оттуда бумажный конверт, засовывая его в задний карман. Потом я захлопнул ящик и взял все необходимое, прежде чем подойти к кровати. Наклонившись, я нежно поцеловал Изабеллу в щеку, она зашевелилась, но не проснулась.

Я быстро уехал, не разбудив даже братьев. Она могут добраться сами или попросить своих девушек. Я домчался до школы в рекордное время, паркуя «Ауди» Изабеллы позади всех, чтобы никто не видел. Да, с ее машиной я обращался, как со своей. Как я уже говорил, не хочу, чтобы портили принадлежащие ей вещи.

Обычно я приезжал в школу к звонку и был удивлен, сколько людей тут уже собралось. Я подошел к Бену и протянул ему конверт. Он ухмыльнулся и кивнул.

– Спасибо, – сказал я, ценя его помощь.

Он махнул рукой.

– После всего, что ты сделал для меня, Каллен? Мне это в удовольствие. И они уже давно перегибают палку, эти суки трогают и Анжелу, они все время смеются над ней, потому что она не ведет себя как маленькая девочка, – сказал он.

Я кивнул.

– Да, посмотрим, над кем будут смеяться сегодня, – сказал я.

Он улыбнулся и кивнул, держа упаковку.

– Действительно, – сказал он.