Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Думаю, тебе пора представить меня своей маме, и все такое дерьмо, tesoro, – сказал Эдвард, наклоняясь и нежно целуя мою шею.

Я улыбнулась и покраснела.

– Мама, это Эдвард. Эдвард, это моя мама, Рене, – сказала я, сияя.

– Рад, наконец, познакомиться с вами, – вежливо сказал Эдвард, протягивая ей руку.

Она задохнулась, но через секунду приняла ее, слегка пожав.

– Эдвард Каллен, – произнесла она, в шоке уставясь на него.

На ее лице было то же самое выражение, которое появилось, когда она впервые заметила меня. Она смотрела так, словно увидела призрака.

– Да, мэм, – сказал Эдвард.

От его вежливости ее глаза еще больше расширились. Я думаю, что ее никогда и никто за всю ее жизнь не называл «мэм». Она продолжала пристально смотреть на него, отпустив его руку. Тишина стала почти неловкой. Я прокашлялась и собралась было заговорить, как она нарушила тишину, произнеся слово, которое заставило напрячься и меня, и Эдварда.

– Элизабет, – тихо сказала она, продолжая смотреть на Эдварда.

Ее глаза наполнились слезами, и от этой реакции я нахмурилась.

– Это имя моей матери, – нерешительно сказал Эдвард.

Я слышала тревогу в его голосе.

– Я знаю, – ответила моя мать, стирая слезы с щеки. – Ты выглядишь в точности, как она. Я помню, что вы оба приезжали.

– Ты помнишь? – удивилась я. – Интересно, почему я не помню этого.

Эдвард напрягся еще больше, моя мать не отрывала от него глаз.

– Ты была маленькой, дорогая.

– Да, но я помню его маму, – нахмурясь, сказала я. – Во всяком случае, немного помню. Я помню, что она сделала для меня куклу, и я хотела быть с ней, но потом она просто исчезла. Я еще думала, почему у нее нет больше поводов приезжать в Финикс.

Моя мать закрыла глаза и покачала головой.

– Я не знаю, почему ты не помнишь, Изабелла. Это было много лет назад, как ты и сказала. Я просто помню, что она присматривала за тобой, чтобы я могла спокойно работать. Ты… ну, ты тогда создавала много проблем.

Она открыла глаза и мягко улыбнулась, но с грустным выражением лица.

– Она и сейчас создает проблемы, – подтвердил Эдвард. – Мне приходится все время быть начеку.

Я покраснела, а он хихикнул от моей реакции.

– Не удивляюсь, – сказала моя мама. – К ней вернулся ее дух, это заметно с первого взгляда.

Мой румянец усилился, и они оба засмеялись. Эдвард начал что-то говорить, но голос, раздавшийся за нашими спинами, остановил его. Мы, повернувшись, увидели Алека.

– Еда готова, – сообщил он. – Я подумал, вам захочется это узнать, учитывая, что, как только Эдвард вошел, то сразу сообщил, что умирает от голода.

Я закатила глаза, а Эдвард хихикнул.

– Что? Черт, я весь день не ел.

– Иди поешь, если ты такой голодный, Эдвард, – сказала я, покачав головой.

– А ты не собираешься? Тебе просто необходимо, б…ь, съесть что-нибудь. Ты тоже не ела весь день. Мы проснулись и сразу поехали сюда, – многозначительно произнес он.

Я уставилась на него и покачала головой.

– Я не буду есть. Нет, если она не может, – серьезно сказала я.

Он свел брови, и моя мать вздохнула.

– Иди поешь, Изабелла, – сказала она. – Я буду здесь, когда ты вернешься, милая.

Я опять покачала головой и, нахмурясь, посмотрела на нее.

– Нет, – сказала я.

– А она не может поесть? Почему? – в замешательстве поинтересовался Эдвард.

Я вздохнула, и мать пояснила:

– Мы не едим в течение дня, – тихо сказала она. – Хозяин Чарльз обычно кормит нас вечером, но никогда в течение дня, и уж, определенно, не вместе с ним.

– Б…ь, я забыл об этом, – сказал Эдвард. – Я забыл, что ты отказывалась есть с нами по этой причине. Это дерьмово. Ты должна, черт побери, иметь возможность поесть, если хочешь, б…ь, есть.