Щитом и мечом - Дмитрий Дашко (2016)

– Может, и водются, – почесав в затылке, изрёк Потрох. – У нас как-то один вина хмельного изрядно принял и, будучи в подпитом состоянии, с навесного моста в ров сверзился. Закричал, руками замахал… Не успели за ним спрыгнуть, как вокруг него всё забурлило, будто кипяток, голова скрылась, а вскоре вода красной стала. Тела мы так и не нашли.

– Врёшь, собака! – с присвистом воскликнул Фёдор Прокопич.

– Чистую правду глаголю, – заявил разбойник и размашисто перекрестился.

– Всё одно – брешешь! Не было такого!

– Что глазами своими видел, то и обсказываю, – почти прокричал Потрох.

Я же ничему не удивился. В жизни всякое возможно. Взять, к примеру, мою историю: из двадцать первого века непонятным путём перенёсся на триста лет назад. После этого появление крокодилов в средней полосе России – обычное дело!

Эх, как там родное столетие? Сильно аукнулось ему то, что я тут натворил? И не сказать, что историю на уши поставил, но, если прав старик Брэдбери, то сотню-другую бабочек мне истоптать довелось.

Возвращаться мне давно расхотелось. Ничего хорошего в будущем меня не ждало. Разве что сестру с племяшом обнять да могилку родителей навестить…

Иван догадался о моих чувствах, но с расспросами лезть не стал. Понятливый!

Уже часа три наш отряд двигался к усадьбе Сапежских. Воевода поставил под ружьё полную роту пехоты при двух маленьких пушках. Из кавалерии десяток казаков. Их отправили в арьергард: обезвреживать неприятельские дозоры.

Я предложил использовать тактику передвижения Суворова, скромно присвоив все лавры себе. Надеюсь, Александр Васильевич в обиде не будет. Ещё придумает что-нибудь. Отряд разместили на телеги, чтобы после марш-броска солдатам не идти в бой уставшими.

Не верилось, что Сапежский сдастся просто так. Вожак шайки привык чувствовать себя царём горы и, по рассказам воеводы, был человеком храбрым и решительным, к тому же обладал боевым опытом. Чуть ли не герой войны. Ну и специфика российской глубинки накладывает свой отпечаток. Столица далеко, а с местной властью можно не церемониться. Примеров хоть отбавляй. Мне уже понарассказывали, как дворяне (правда, в других губерниях) друг на друга с частными армиями ходили и вступали в открытые сражения с воинскими командами, присланными взимать недоимки.

После короткого смотра выяснилось, что солдатики у Фёдора Прокопича пороха толком не нюхали, да и учили их спустя рукава. С такими навоюешь! Чем глубже в Русь, тем больше бардака. За триста лет мало что изменилось.

План кампании был прост: окружаем усадьбу, высылаем парламентёра с требованием сдаться. В противном случае из пушек разносим ворота в щепы, а далее берём приступом. Соотношение сил примерно один к четырем в нашу пользу. Штурмовать можно. Но не хотелось бы. Потери неизбежны. Жалко солдатиков, вдобавок пострадают невинные люди. В усадьбе кроме головорезов Сапежского хватает всякой прислуги. Им погибать незачем.

Казаки доставили первых пленных. Два мужичка в справной одежде. Из улик – старинные мушкеты. Вид скорее растерянный, чем испуганный. У обоих под глазами свежие фингалы: казачки расстарались. Зато взяли без шума. Казаки в этом мастера.

– На горушке расположились, нас высматривали, – стал докладывать десятник. – Сложили костерок из хвороста, чтоб, значица, запалить, когда команду нашу увидят. Сигнал своим подать. Да не тут-то было! Мы им намеренья-то попортили. Подкрались незаметно да скрутили в един миг.

– Молодцы, – обрадованно крякнул воевода. – Кто отличился?

– Все отличились, ваша милость, – приняв бравый вид, ответил десятник.

– Ерои! Как вернёмся, всем по чарке водки от меня! – расщедрился Фёдор Прокопич.

Пленники сообщили, что Сапежский знает о проваленном ограблении. Ещё ему стало известно, что виной всему двое прытких чиновников из столицы. Сам бандит ничего не боится и готов держать оборону хоть до скончания века.