Щитом и мечом - Дмитрий Дашко (2016)

Наш маленький отряд оказался у расчёта разбойничьей пушки раньше, чем те успели перезарядить орудие. Я выстрелом разнёс череп бандиту с банником, потом шпагой проткнул второго пушкаря. Ранение в живот в этом веке – гарантированная путёвка на тот свет.

К артиллеристам уже спешила подмога. На меня выскочил детина пиратского вида. Сходство добавляла повязка на правом глазе. Разве что попугая на плече не было.

Моя шпага против его саблюки всё равно что зубочистка. Очень скоро «пират» умело оттеснил меня к мосткам. Иван тем временем бился с не менее достойным противником, да и казачкам приходилось несладко. Разбойникам нечего было терять, и они сражались с отчаянием людей, которые поставили себе целью забрать с собой как можно больше противников.

Воевода пытался собрать беглецов, сколотить из них хоть что-то похожее на воинское подразделение, а не трусливый сброд. Получалось у него не очень. Это значило одну простую вещь – подмога будет не скоро.

Фехтовальщик из меня так себе. Тем более против опытного саблиста. Сталь со звоном ударяла об сталь. Я всё яснее понимал, что мне кирдык. «Пират» мастерски парировал мои выпады, а я только чудом уворачивался от его шинкующей воздух сабли. Пока удавалось избегать ранений, но вот именно что пока.

Понимая, что Д’Артаньяна из меня не выйдет, я пошёл ва-банк: изловчился и спихнул противника с мостков в воду. И тогда на моих глазах произошло то, о чём рассказывал пленный.

Нечто огромное на секунду показалось из воды, схватило «пирата» и вместе с ним ушло на дно. Несчастный (впрочем, какой несчастный – он это заслужил) не то что завопить, даже воздуха в лёгкие набрать не успел. Зеленоватая поверхность воды вспучилась пузырями и стремительно окрасилась в красный цвет.

Что это была за тварь, откуда она тут взялась – я не знал и знать не хотел. Может, какой-то сом-мутант, может и впрямь крокодил, может, водяной (ведь не на пустом месте взялись все эти сказки?)… Пускай этим занимаются специалисты. Если захотят, конечно. У меня нашлись заботы поважней.

Я бросился на выручку Ивану. Тот отчаянно бился, но на него насело сразу трое. Моё появление изменило пропорции.

– Спасибо, братишка! С меня причитается! – прокричал Иван.

– Сочтёмся, – кивнул я, насаживая на лезвие косматого, как медведь, разбойника.

Интересно, а где сам «виновник торжества»? Где Сапежский, почему его не видно и не слышно?

Иван любезно «одолжил» ещё одного противника, но тот вдруг широко раскрыл глаза и предпочёл дать дёру. Ларчик открывался просто. Позади уже грохотала башмаками вразумлённая Фёдором Прокопичем пехота. Солдаты опомнились, устыдились и теперь рвались искупить вину.

Разбойник, бившийся с Иваном, тоже струхнул и дал стрекача, так что пятки сверкали. В след громыхнул выстрел. Пулял кто-то из наших и не промахнулся. Разбойник, всплеснув руками, повалился лицом вниз.

Иван, не отличавшийся кровожадностью, перекрестился и сказал несколько слов о спасении заблудшей души.

– Эта «душа» тебя живота лишить хотела, а ты за неё молитву возносишь, – пробурчал я.

– Мы христиане, – удивлённо посмотрел на меня Иван.

Пространство усадьбы заполонили разгорячённые солдаты. Правёж начался сразу. Женщин, а уж тем более детишек, не трогали. Их отправили в деревню с наказом старосте расселить по избам и не обижать.

В центр стащили трупы. Отдельно разбойников и отдельно наших. Хватало и раненых с обеих сторон. Из соседнего села ожидалось прибытие батюшки: исповедовать и причастить тех, кому не суждено дожить до завтра. Пленных оказалось немного: и казаки постарались, и артиллерия, да и мы с Ваней внесли посильный вклад.