Ленинград - 43 - Владислав Савин (2014)

Для Тиле все стало ясно. Он, фактически командуя морскими силами Еврорейха на Западном направлении, держал свой флаг в Нарвике, Бресте, Ферроле, Гибралтаре — но вот в Тулоне не бывал. В то же время «адмирал-берсерк», кавалер всех мыслимых наград кригсмарине — и Рыцарского Креста с Мечами, Бриллиантами, Дубовыми Листьями, и Почетного Кортика (который ему вручил в Берлине лично рейхсфюрер, номинально командующий Ваффенмарине) — адмирал, принесший Германии «победу, равную Скагерраку», был фигурой, знакомство с которой, уже капитал. А значит эта курица (умна, образованна — значит, с напыщенным видом может рассуждать о самых заумных материях, и не больше!) — будет безумно горда назавтра рассказывать в «обществе», как беседовала, а может и не только, с «самим Тиле». Что ж, курица, будут у тебя после такие воспоминания! И не только о беседе.

Дама охотно села к его столику. И то, что было дальше, полностью оправдало ожидания Тиле — любезности, красивые слова, обо всем, что в «обществе» согласно этикету может служить темой пристойной беседы. Дура, неужели неясно, что мне от тебя нужно лишь одно? Ведь старый солдат, давно не слышавший слов любви — заслужил большую награду, чем какие-то слова!

Куда поедем? О, герр адмирал, а разве вы не хотите посмотреть на мой клуб, и произведения искусства, что я там собрала — сейчас там никого нет, и никто нам не помешает! И это совсем рядом, буквально в нескольких кварталах!

Графиня сама вела маленький «ситроен», «мерседес» с Тиле, адъютантом, и двумя охранниками от СД ехал следом. Ехать и в самом деле оказалось недалеко, центр города, фешенебельный район, апартаменты графини занимали целый этаж старого дома — это рассказал адмиралу один из офицеров-охранников, там уже бывавший. Тремя кварталами дальше находилось гестапо, по улице мимо прошел немецкий патруль — сама мысль о нападении макизаров казалась невероятной, однако же, как положено по инструкции, двое телохранителей поднялись в дом первыми, чтобы убедиться в отсутствии любой угрозы, и подозрительных лиц — вернувшись, доложили, все чисто. Графиня рассмеялась — ах, герр адмирал, неужели вы думали, что я связана с маки? Меня же знает весь Тулон, уже столько лет! И поверьте, мне здесь ну совершенно не нужны проблемы!

У тебя будут проблемы, курица, если ты не замолчишь! — подумал Тиле, на время отпустив охранников (не хватало еще чтобы они торчали за дверьми). И мне не интересны твои рассуждения про импрессионизм, или как там называется эта мазня, что развешана по стенам? Предлагаешь пройти в гостиную, где уже сервирован стол? Вино, фрукты, прибор на двоих — но я, после ресторана, сыт уже! И мне надо совсем другое — спальня где?

Меч путался в ногах. Настоящий самурайский меч, который все же вручил ему Мори Танабэ — меч, принадлежащий одному из пилотов, «вопреки обычаю, он ушел на вылет без клинка, несущего удачу, и не вернулся». Японский меч-катана был мало похож на саблю, полагающуюся офицерам кригсмарине при полной парадной форме, а уж носить его вместе с кортиком не укладывалось ни в какой порядок — но кто будет указывать адмиралу, да еще герою, с такой репутацией; отчего Тиле пристегнул меч, отправляясь на торжество, не знал он и сам — может быть, из-за иррациональной веры, что японец прав, и Меч действительно дарует владельцу какую-то способность, или просто удачу. Рукоять, приятная на ощупь, удобно лежала в ладони, а тонкий, слегка изогнутый клинок казалось, сам просил крови — взяв меч в руку, хотелось прочувствовать, как он рассекает плоть; сейчас Тиле отлично понимал самураев, проверявших новый меч на первом встреченном путнике, а также считавших, что если клинок долго не пил кровь, он теряет не только остроту, но и Силу, даваемую владельцу.