Ленинград - 43 - Владислав Савин (2014)

Помню как в моем времени где-то в девяностых, в день Победы по телеящику показывали встречу с ветеранами. Ведущий, насквозь демократический, какой-то вонидзе, журналисты — и несколько стариков с орденами. И одному из них, отрекомендовавшемуся как снайпер, убил двести фашистов — какая-то демократическая журналисточка встав, задала вопрос, «а вы не думали, что они такие же люди? Что у них там семьи есть? Неужели после вам никогда не было стыдно?». И я очень хотел бы услышать, ответ вскинувшегося деда — но ведущий тут же вмешался, заткнув всем рот, словами «о памяти павших в той войне», длинной такой тирадой, в завершение которой «павших солдат ВСЕХ воюющих сторон». Интересно, что сказал бы этот козел, попав вместе с нами в это время? Нет, мне не доводилось самому видеть зверств фашистов на нашей земле — но Большаков и его ребята видели. И Аня рассказывала — а уж она-то в своем партизанстве насмотрелась… Бывают ли добрые и хорошие фашисты — я скорее в волков-вегетарианцев поверю!

Знаю, что скажут мне: в вермахте и кригсмарине, в отличие от нас, на время службы приостанавливалось даже членство в нацистской партии. С поправкой: в этой истории уже такого нет, после Сталинграда Гитлер такой порядок упразднил, вместе с введением кригс-комиссаров. И какая разница, носит или нет этот конкретный фриц партбилет в кармане, если он воюет за установление своего фашистского порядка? Отличие будет после: когда победим, беспартийные будут воевать уже за наш порядок, под флагом ГДР, ну а партийные как минимум поедут далеко и надолго, в теплые места вроде Норильска или Магадана. Ну а пока вы не сдались — как сказал не только Симонов и Эренбург, но и (в этой истории) патриарх Алексий, глава нашей Церкви: убийство фашистской твари грехом считаться не может.

На четвертом утопленнике немцы наконец закончились. Ну все, идем к Медвежьему!

Подводная лодка U-1505. Западнее острова Медвежий. Этот же день

Шайзе! Швайне! И это офицер кригсмарине?

Сначала все было хорошо: фанфары, награды. Вернувшись в Брест, корветтен-капитан Шнее узнал, что оказывается, на его счету не два, а целых три американских авианосца, если считать первым еще тот, у Нарвика. И еще «папой» Деницем было установлено, что при награждении подводников никакой бюрократии и волокиты не было, так что Шнее получил Мечи к своему Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями (еще Бриллианты, и будет сверх-герой кригсмарине!). А назавтра его портрет был на обложке журнала, где напечатан и рассказ о его подвигах — что было, если подумать, не совсем хорошо, зачем нужна слава как у Тиле, которого взбешенные янки вместе с британцами клятвенно обещали повесить?

Но пока ведь жизнь прекрасна? Была, в течении двух дней! Вопреки ожидаемому отдыху в прекрасной Франции по случаю такой победы, экипаж U-1505 совместно с U-1507 получил приказ идти на север. 1507-й командовал этот неудачник и трус Штрель — и за что он получил Дубовые листья к своему Рыцарскому Кресту, подумаешь, добил уже поврежденный «Балтимор», а затем долго прятался и удирал от эскорта, и вернулся, не одержав больше ни одной победы — но тяжелый крейсер был сочтен в штабе достаточной причиной для награды, и еще два транспорта, потопленные по всей видимости пропавшей U-1504, приписали этому слабонервному, который, услышав, что надо снова на север, первым делом предпринял попытку опять напиться до белой горячки и был доставлен на борт под конвоем, со строжайшим приказом кригс-комиссару, особо следить чтобы командир не брал в рот ни капли спиртного!

Адальберт Шнее тоже боялся. Но гестапо казалось ему еще страшнее. Значит, надо все же как-то выполнить приказ, и остаться живым.