Беглец - Виталий Останин

Мне было неизвестно, кто такие Вольные, о которых прокричала Хули Цзин, убегая. Я понятия не имел, почему у зверя, что встал против меня, девять хвостов, а шерсть черная, как ночь. Плевать я хотел на то, что матриарх Фань устроила ловушку, а союзница струсила и свалила. Значение имело только одно — здоровенная тварь с зубами-иглами и когтями-кинжалами. Она хотела меня убить, я должен был всеми силами этому помешать.

Она бросилась на меня, ни одного мгновения не потратив на разговоры или какую бы то ни было подготовку к атаке. Вот — уважаю! Пришла убивать, этим и занята! А то разведут политесов: «Ха-ха-ха, Стратег Вэнь! Как же вы могли попасть в такую примитивную ловушку? А еще полководец! Приготовьтесь, сейчас я атакую вас техникой „Пятнистый питон бьет хвостом!“»

Ладно, так у меня никогда не было, но любовь китайцев (и представителей мифологической фауны) к разного рода церемониям слегка раздражала. Эта же гигантская лиса была очень конкретной. Раз — она на полянке, где были назначены переговоры. Два — туша весом под четыре центнера летит в меня снарядом. Три — я подламываю левую ногу и падаю на спину, пропуская зверя над собой. Четыре — клинок цзяня и одно из крыльев «плаща» прочерчивают две полосы на шерсти здоровенного оборотня.

Меч вырвала из руки и отбросила в сторону инерция движения гигантской бестии. Я даже удержать его не пытался — силы были абсолютно несоразмерны. А вот «плащ» имел несколько иную природу, и обычные законы физики на него распространялись постольку-поскольку. Я почувствовал напряжение в области соприкосновения духовной энергии, превращенной в лезвие, и тела животного. Но и только.

Затем сразу несколько событий произошло одновременно. Тень зверя пролетела надо мной. Ушей коснулся мягкий звук приземления тяжелого тела. Я услышал полный боли и ярости визг — до мозга твари дошло, что я ее ранил. И сразу же на меня потоком обрушилась ее кровь.

Жидкость была густой, горячей и жгла так больно, что от неожиданности я в полный голос заорал. На остатках воли собрал «плащ», завернулся в него, как в кокон, и, более не в силах контролировать происходящее за его пределами, стал кататься по земле.

Ощущение — будто меня в ванну с кислотой сунули. Жжение усиливалось с каждой секундой. Казалось, плоть сползает с костей лохмотьями. Глаза — туда тоже попала кровь бестии, кажется, ослепли. По крайней мере, два огненных штыря, тянувшихся от глазных яблок к мозгу, свидетельствовали именно об этом. Сам воздух сделался ревущим пламенем, вдыхать его я после первой неудачной попытки даже не пытался. Кричать, соответственно, тоже не мог. Легкими, в смысле. Внутри-то себя я орал будь здоров!

Сколько времени длилась эта пытка, не знаю. Вряд ли долго, в противном случае я бы попросту задохнулся. Да и лиса не дала бы мне большую фору, особенно после того, как я располосовал ей бочину. Но по субъективному времени прошло не меньше часа.

Когда я наконец смог протолкнуть сквозь горящее огнем горло первый глоток воздуха (и он не спалил мне легкие к чертям), выяснилось, что и глаза я не потерял. Пришлось, правда, сдирать с кожи спекшуюся в коросту кровь. Сразу после этого я на русском выматерился.

Я видел. Лучше чем раньше! Ночью! Каждое дерево, каждую травинку, каждое чертово пятно крови, которых тут было довольно много. А вот кого я не видел, так это гигантского лиса с черной шерстью и девятью пышными хвостами.

Наскоро осмотрев себя, я убедился, что испытанная мною боль была фантомной. Кровь оборотня не прожгла мою одежду, не изъела язвами плоть, да и кости вроде остались целы. Кожа немного чесалась, но это, я полагаю, было обычной реакцией на засыхающую кровь. Или грязь, которую, катаясь, я собрал в изрядном количестве. Другими словами, я был изгваздан так, что обычной стиркой не обойтись. Но — жив! Насчет здоров вопросы имелись, но ответы на них искать сейчас было явно несвоевременно.