Беглец - Виталий Останин

Ровно через семь минут тяжелая алебарда Быка уже бабочкой порхала на палубе одного из вражеских кораблей. Побратим понял приказ прямо. Добравшись верхом до берега, а потом лодкой до крепости, он не стал ждать, когда корейцы пойдут на приступ, а вместо этого выбрал самый опасный, с его точки зрения, корабль и без затей перепрыгнул на его палубу. С третьего этажа крепости. Доски под его ногами хрустнули, но выдержали, а сам он сразу же надвое развалил капитана корабля в богатом тяжелом доспехе.

Хотя я и не любитель кровавой расчлененки, мне хотелось самому увидеть, справится Бык с заданием или нет. Ну и переживал я за него, не без этого, все ж таки друг. В общем, не удержавшись, я отправился вслед за ним «взором». И секунд тридцать наблюдал, что собой представляет один Воин высокого разряда, которого пустили порезвиться с простыми солдатами.

Он крутил своей оглоблей, будто она весила не больше полого бамбукового шеста, а я ведь как-то попытался с ней упражняться — хватило только на то, чтобы поднять ее и ударить воображаемого противника сверху вниз. В смысле, позволить ей упасть. Килограммов под восемь дура. Не сказать, что слишком острая, но при таком весе это и необязательно.

На палубе сразу возникла давка. Перепуганные жестокой расправой над своим командиром, корейцы все же нашли в себе смелость и всей толпой бросились на богатыря, но только лишь для того, чтобы отхлынуть от него через несколько секунд, оставив под его ногами с десяток окровавленных тел.

Пространство вокруг побратима как-то внезапно опустело на два шага вокруг. Воина взяли в кольцо, выставив копья больше для того, чтобы не подпустить убийцу к себе, чем чтобы причинить ему какой-то вред. Под ногами Быка уже лежали изрубленные мертвые тела, напоминающие о судьбе неосторожных героев, и их вид лучше, чем что-либо другое, остужал горячие головы.

Но не всех. Вот один из моряков решился и начал, подбадривая себя и трех своих товарищей, воинственными криками. Бык взирал на это представление с неприятной улыбкой на окровавленном лице — я бы назвал ее оскалом. Но не мешал противнику вводить себя в состояние боевого безумия. Дождался — сразу четверо корейцев бросились в атаку.

Были они опытными абордажниками и умели работать вместе. Не пытались скопом навалиться на Быка, а действователи слаженно, как один организм. Правда, помогло им это слабо. Один рубанул копьем-клевцом по ногам богатыря, двое синхронно укололи богатыря в грудь короткими абордажными копьями, целясь в разные точки, а четвертый широким взмахом дао попытался ударить его в лицо.

Я бы, столкнувшись с такой атакой, поспешил разорвать дистанцию — все удары заблокировать все равно не удастся, а даже один пропущенный может стать смертельным. Но Лю Юй мне наглядно продемонстрировал, в чем разница между Стратегом и Воином, специализирующимся на ближнем бое.

Взмах четвертого бойца он встретил жестким блоком, да еще с такой силой поставленным, что моряк не удержался на ногах и повалился на спину. Выпад в ноги Бык, можно сказать, проигнорировал — небрежно перешагнул через древко гэ и тут же опустил ступню на него, заставляя врага выпустить оружие. Два нанесенных с разных позиций укола в грудь он и вовсе остановил рукой. Поймал одно копье сразу под наконечником и резко дернул его вверх и вправо, блокируя им же второй удар. После чего сильно толкнул корейцев назад и, не давая опомниться, широким взмахом укоротил обоих на голову. После чего, используя энергию поворота, пронзил сразу двух воинов, которые так и стояли, не решаясь напасть. И лишь потом добил парочку из «смелой» четверки.

«Ты ж мой бог войны!» — с умилением подумал я, глядя, как он хохочет и наступает на перепуганных моряков, а те пятятся спинами вперед, до тех пор пока не упираются в борта корабля. Напасть на побратима больше ни один не осмелился. Только держали перед собой копья, абордажные дао и пятились, пятились, пятились…