Красные камни - Владислав Савин (2019)

– Ясно всем, а вот решиться встать и шагнуть под огнем может не всякий, – жестко ответил Гольдберг, – и вот тут нужны я и вы, чтоб люди делали то, что им самим надо, в интересах их собственных, ваших, моих, всей Советской страны. Они будут слушать вас, согласно уставу, как ваш рассказ про Парижскую Коммуну, – но вот услышат, только когда увидят вас в деле. В бою, на марше – везде. Когда вы приказываете: «делай как я». Война всегда показывает, кто чего стоит – тут за бумажку не спрячешься. По крайней мере, на передовой. Хотите, чтобы люди шли за вами, за советскую власть – будьте впереди, будьте на виду. Не следует понимать эти слова совсем уж буквально – выскакивать вперед цепи, «ура-ура», ну если, конечно, обстановка не требует, а то погибнуть без пользы для дела и вреда врагу – это дело глупое. Такая вот должна быть правильная политработа![29]

Линник не забыл этого урока. И делал так, как сказал ему старый комиссар. Хотя в глубине души считал, что Валентин Иосифович не прав: ведь если подумать, воевать за свой дом надо было всегда, даже во времена татаро-монгольского нашествия, или позже, «за веру, царя, Отечество», да и в других странах тоже было такое – ну а где наш, советский, коммунистический дух? И разве наш, советский человек не должен ставить дело партии, защиту СССР – выше, чем «собственный дом-пятистенок» и даже жизнь, свою и семьи? Но выбирать не приходилось – сейчас в дело шло все, что помогало выстоять и победить. Однако после с этими пережитками надлежало решительно бороться, чего не понимал Гольдберг – ну да, ему приходилось иметь дело с совсем иным человеческим материалом, ну а мы можем идти дальше вперед. И мы пойдем и пройдем – ведь нет такой крепости, какую не взяли бы большевики!

И когда кончилась война, выживший и заматеревший политрук Линник снова бросился в бой. И тут оказалось, что слишком многие, не только массы, но и ответственные товарищи думают как Гольдберг, не желая меняться. Сначала Линник пробовал бороться открыто – и едва не был изгнан из партии, «за перегибы». Что ж, такое было и прежде – как во времена Ленина прежние социал-демократии обуржуазились и разложились, так что пришлось основывать партию нового типа. И петербургский «Союз борьбы», основанный Ильичом, насчитывал едва несколько десятков человек – однако из него выросла РСДРП, которая всего через двадцать три года победит в революции и возьмет власть. Линник впервые подумал об этом еще в сорок седьмом, но тогда не мог решиться, верность коммунистическому строю, даже с отдельными недостатками, сидела в нем слишком глубоко.

В сорок девятом вернулся Странник. Сумел разыскать его, Линника Сергея, – а впрочем, Киев город не такой большой, как Москва. Был в штатском, о войне разговаривал сдержанно, намекая на дела, о которых посторонним лучше не знать. А затем сказал:

– А что ты думаешь о «новом курсе»? Победа – это дело великое. Строим сейчас много – тоже хорошо. Вот только, ты слышал, наверное, иные уже почти в открытую наш Советский Союз Красной империей называют. Командиров переименовали в офицеров, погоны вернули, об «исторических корнях» много говорят – Суворова героем объявили, хотя он пугачевское восстание давил. А дальше что – снова князьев-графьев введут, ради преемственности? И какой-то там, наверху – себя императором объявит? И будет все как до семнадцатого – так за что боролись? Нравится такое тебе?

И лишь под утро завершился тот разговор – из которого Линник понял, что есть в партии те, для кого завоевания революции не пустой звук. И что последуют перемены, очень скоро, или чуть попозже, – а если не последуют, то значит, нас уже нет в живых.

– И появится в «Правде» очередная статейка о «разоблаченном уклоне». И нас грязью обольют. Но мы не предатели, а истинные коммунисты. А предатели – это как раз те, кто хочет «социализм в отдельно взятой стране».

Линник спросил – что он должен делать? И услышал ответ: